— Логично. Но убийца ведь не рассчитывал, что на Альберта наткнусь я. Альберт мог пролежать там несколько часов, прежде чем его найдут. К тому времени мы все уже убрались бы из катакомб.
— Справедливо, но это ничего не меняет. Рано или поздно Альберта все равно опознали бы. Проследили бы его связь с вами, и полиция узнала бы, что вы все были там в момент убийства. Убийца старался создать видимость, будто Альберт покончил с собой, и это ему блестяще удалось.
— Пожалуй.
— Все это никак не исключает, что его убил кто-то посторонний. Но тогда почему покушаются именно на тебя? Конечно, можно допустить, что тебя преследует кто-то неизвестный — и под машину толкнул, и в опасном месте свет потушил. Но сегодня-то вечером никого, кроме твоих друзей, в бассейне не было.
— Только доктор Сковил.
— Да, доктор, — повторила Жаклин. — Доктор Сковил... нет, это уж слишком.
— И все же, если учитывать всех, кто имел возможность напасть на меня, надо не забывать и про него. Ведь алиби придумать нетрудно. Послушайте, Джеки, профессор что-то такое говорил, будто должен на другой день куда-то уехать на поезде, но мы же не знаем, так ли это? Может, вместо этого он улетел самолетом? И доказать ничего нельзя — для путешествия по Италии паспорт ему был не нужен.
— Ну а какой мотив?
— Черт с ним, с мотивом! До него еще очередь не дошла.
— Ну ладно, включаем в число подозреваемых и профессора, — хладнокровно согласилась Жаклин. — Таким образом, наш список опять будет состоять из семи человек. Я не допускаю мысли, что ты нарочно чуть не потопила себя с единственной целью придать правдоподобие малоубедительному повествованию.
— Плешивому, малоубедительному повествованию... [26] — подхватила цитату Джин.
— Рада удостовериться, что ваше поколение читает не только Леонарда Коэна [27] и «Степного волка» [28]... Итак, мы свели число подозреваемых к семи?
— Я понимаю, трудно поверить, что сегодня к нам мог подкрасться кто-то чужой, — упрямо стояла на своем Джин. — Но ведь у бассейна было темно. Разве это невозможно, Джеки?
— Ты забываешь об одном. — Жаклин снова потянулась за сигаретой. — Конечно, тебя может преследовать чужой. Но почему? Ведь кроме твоих друзей и полиции никто не знает, что Альберт был еще жив, когда ты его нашла.
Джин молчала. Жаклин продолжала уже более мягко:
— Я понимаю, что тебе не хочется допускать это. Ты любишь своих друзей и даже Дейну — по-своему. Но от фактов никуда не денешься.
— Да, конечно. И спасибо вам, что вы подходите к этому как к своеобразной интеллектуальной игре. Только это не игра.
— Игра, но опасная. Как только наступит утро, я позвоню нашему другу лейтенанту.
— Не надо.
— Почему, скажи на милость?
— Они вам не поверят. Лейтенант уже решил, что Альберт покончил с собой, и такое заключение вполне его устраивает. Из-за того, что со мной случилось сегодня, он возобновлять дело не станет. Мы можем быть стопроцентно уверены, что эти происшествия не случайны, но он поднимет нас на смех. Да и что он может предпринять?
— Полиция может проверить все алиби, — упрямо возразила Жаклин. — На тебя нападали трижды. Установив, кто, где и когда был, полиция, конечно, может выявить подозреваемого.
— Что они могут выявить? Вот вы сегодня сами присутствовали при нашем купании, вы можете кого-нибудь заподозрить? То, что случилось на лестнице, вообще так неясно, что можно счесть это совпадением. Мы же не знаем, когда потушили свет, когда игрушку оставили на ступеньке. А взять случай с машиной — мы и сами знаем, что Майкл в это время был где-то неподалеку. Дейна и Тед находились в центре — она собиралась походить по магазинам, а Тед потом завтракал с кем-то, живущим около площади Испании. Это только в двух кварталах от площади Барберини. Уверена, что и алиби других будет так же трудно проверить.
— Интересно, — заметила Жаклин. — Представители моего поколения, чуть что случится, сразу обращаются к полиции, а вы, молодые, инстинктивно ей не доверяете. Но в чем-то вы правы.
— Полиция не может сделать ничего, что не можем мы, — настаивала Джин, она села в кровати, ощутив прилив энергии. — Джеки, надо начинать со смерти Альберта. Если мы сможем доказать, что это не самоубийство...
— Как?
— Надо подумать! Наверняка можно за что-то зацепиться.
Жаклин села поудобней.
— В обстоятельствах его смерти мы ничего не найдем, — задумчиво сказала она. — Нож лежал рядом, он мог упасть, когда Альберт выпустил его из рук. Характер раны тоже подтверждает, что он мог нанести ее сам. Допытываясь, левша был Альберт или правша, ди Кавалло удовлетворенно кивал, значит, ответ его устраивал.
— Он был правша, — сказала Джин. — А это значит, что его мог зарезать тоже правша, стоявший сзади. Если задумаете перерезать кому-нибудь горло, вставайте сзади жертвы, тогда не запачкаетесь в крови.
Жаклин поглядела на Джин с восхищенным удивлением:
— А ты, малютка, жестко стелешь!
— Я могу быть, какой захочу, — могу быть наивной, могу расчетливой, — угрюмо ответила Джин. — Но мы уже говорили, что это не игра... Убийца определенно стоял за спиной Альберта. Никто не пойдет навстречу жертве, размахивая ножом, подойдут сзади. Тогда сработает элемент внезапности, и кровью не запачкаешься, а вид раны будет свидетельствовать о самоубийстве. Если уж мне это ясно, то умному убийце и подавно.
— Но ведь должна была остаться кровь! На руках убийцы.
— Стояла жара, на всех была одежда с короткими рукавами или вообще без рукавов. А там, где его убили, бежит вода из трубы в стене.
— Господи Боже! — пробормотала Жаклин. — Об этом я не подумала... Считала, что убийца выбрал эту комнату из-за ее отдаленности, но, возможно, была и другая причина. А как насчет отпечатков пальцев?
— Ну, я не придаю этому большого значения, хотя думаю, полиция их искала.
— И нашла только отпечатки Альберта. Правда, вряд ли убийца надел перчатки, это привлекло бы к нему внимание.
— Он мог спрятать их в кармане, а потом выбросить. Нас ведь не обыскивали.
— Да, не слишком мы успешно продвигаемся, — заметила Жаклин. — А как алиби на момент смерти Альберта?
— Безнадежно. Все мы находились в разных местах. И потом, никто же не знает, когда на Альберта напали. Он умер гораздо позже.
— И все же над этим надо потрудиться. Я могу прикинуться, что любопытствую от нечего делать. Энн и Тед, по-моему, много времени были вместе.
— Да, но подобное алиби мало что дает. Майкл и Дейна тоже тогда были вместе, но они могли бы и наврать, чтобы выгородить друг друга. Кстати, на самом нижнем уровне они были за минуту до того, как я нашла Альберта.
— А вот у меня есть что-то вроде алиби, — сказала Жаклин. — И не смотри так удивленно, очень глупо с твоей стороны, если ты меня не подозреваешь. Я тогда устала от этих ваших мерзких руин и пошла посмотреть прелестные фрески в капелле Святой Екатерины. Священник, продававший билеты, должен был видеть, как я поднялась, да и те, кто спускался, должны были пройти мимо него. Когда я возвращалась, чтобы узнать, куда ты делась, Энн и Тед беседовали с другим священником. Если они пробыли там сколько-то времени...
Джин покачала головой:
— Мы на ложном пути. Полиция добьется тут результатов гораздо скорее. Я уверена, что нам так и не удастся отбросить всех и сузить поиски до единственного подозреваемого. Надо искать мотив. Кто мог желать смерти Альберта? Вот это действительно легче выяснить нам, чем полиции. Мы знаем всех, кто связан с этим делом.
— Но мотив как раз самый уязвимый момент. Если ты интересовалась убийствами, настоящими или вымышленными, то знаешь, что людей убивают по причинам, которые нам с тобой показались бы смехотворными. Потому-то, и совершенно правильно, при полицейском расследовании мотивом интересуются не в самую первую очередь.
Они молча смотрели друг на друга. Потом Жаклин поднялась и подошла к балконным дверям. Она распахнула тяжелые деревянные ставни. Солнце как раз начало подниматься над горизонтом. -Над сонным миром стояла тишина, но вдруг прохладный утренний воздух прорезала птичья трель.
26
Цитата из музыкальной комедии «Микадо» английского драматурга и писателя Джильберта У.Ш. (1836 — 1911).
27
Леонард Коэн (р. в 1934) — популярный канадский писатель и эстрадный певец, один из основоположников поп-культуры.