— У меня имеется кое-какая информация для Чиуна, — сказал Смит. — О той надписи на камне, которую он хотел, чтобы я расшифровал.
— Здорово. Что же там сказано? — поинтересовался Римо.
— Ну, у меня пока еще нет полной расшифровки надписи. Только одно предложение, точнее, его начало и конец. В середине чего-то не хватает, но компьютер еще не сумел это найти.
— Тогда просто дайте мне то, что у вас уже есть, — сказал Римо.
Смит прокашлялся.
— “Две сливы” — это первая часть. Потом идет пробел. “Сокрушенные” — это конец. — Смит секунд пятнадцать прислушивался к молчанию на другом конце линии. — Вы поняли меня, Римо? — переспросил он наконец.
— Ага. Я все понял, — отозвался Римо. — “Две сливы сокрушенные”? Просто потрясающее послание.
— Это все, что у меня есть пока.
— Что означает “сокрушенные”? — спросил Римо.
— Побежденные, тоскующие, убитые горем, — пояснил Смит.
— Ладно. А что это за “две сливы”?
— Не знаю, — ответил Смит.
— Ого! — отозвался Римо. — Послушайте, Смитти, обязательно позвоните нам, если раздобудете еще парочку столь же потрясающих новостей, как эта. Блеск, да мне просто не терпится поскорее поведать Чиуну, что две сливы сокрушены. Он будет вне себя.
— Собственно, мне ваш сарказм не очень нужен, — ответил Смит.
— А мне не слишком нужен ваш, — закончил Римо после того, как повесил трубку.
Ночь для погребения выдалась по-настоящему великолепной. Небо над головой было чисто и усеяно миллионами подмигивающих звездных искорок. Ровный прохладный ветерок с океана слегка колыхал оплетавшие садовую ограду цветущие лозы, пропитывая ночной воздух их сладким пьянящим ароматом. Метеоролог твердо пообещал, что дождя не будет, и, точно удовлетворенный таким великолепным прогнозом погоды, покойник, казалось, даже улыбался.
На просторном изумрудно-зеленом лугу позади дома Реджинальда Воберна собрались все потомки клана Во. Облаченные в струящиеся шелковые одеяния, парадные костюмы, набедренные повязки, они друг за другом проходили мимо могилы Ри Вока, их павшего родича. Он сотворил последнюю жертву, заплатил такую цену, которая может быть заплачена лишь раз. Он умер в битве — единственная смерть, достойная воинов Во. И каждый думал о том, что нет большей чести, нет высшего величия, нежели то, которое выпало на долю Ри Вока.
Прохладный ночной воздух звенел от стонов, горестных воплей, шепота молитв и мелодичных песнопений во имя быстрого и благополучного перехода душа Ри Вока в мир иной, то была настоящая симфония скорби, которую исполняла добрая дюжина различных лингвистических инструментов.
Очень красивый гроб Ри Вока из атласного дерева покрывал толстый ковер живых цветов. Некоторые из растений были столь редки, что они еще никогда раньше не появлялись в западном полушарии.
Потомки и наследники принца Во оставляли у гроба родича различные предметы, каждый из которых свидетельствовал о том, как в той или иной культуре почитают гибель великого.
Когда последний из скорбящих родичей отдал дань уважения Ри Воку, и могилу закрыли, высокие створчатые ворота особняка раскрылись, и Реджинальд Воберн Третий выехал на лоснящемся черном жеребце. Голову животного венчал султан из трех развевающихся перьев, глянцевитые бока украшали расшитые драгоценными камнями ленты.
Реджи ничего не сказал. Он не посмотрел ни направо, ни налево. Все сородичи принца Во видели торжественное и суровое выражение, застывшее на его лице, и понимали, что на это одно мгновение все они перестали существовать для Реджинальда Воберна Третьего. Каждый из клана Во не сомневался: скорбь Воберна так чиста, так глубока, что в его мыслях просто не осталось места ни для чего другого. Они знали, что его душа, погруженная во всеобъемлющее горе, точно слилась с душой безвременно отошедшего брата — Ри Вока.
То был прекрасный миг, это мгновение и это событие будут запечатлены навечно в легенде и песне, рассказ о них, как драгоценное воспоминание, станут передавать в семействе Во от одного поколения другому.
Реджинальд Воберн Третий двинулся вперед на своем разукрашенном драгоценностями коне. Лицо его было торжественно, он ехал медленно, отдавая дань уважения свежей могиле.
Подавленные и потрясенные столь величественным зрелищем, потомки Во все разом испустили восхищенный вздох. Они могли говорить на дюжине разных языков и наречий, придерживаться разных убеждений и существовать в разных культурах, но каждый из них увидел наконец в Реджинальде Воберне Третьем подлинного принца, подлинного предводителя рода, сокрушенного смертью одного из своих.
Реджи доехал до могилы и осторожно придержал жеребца так, что благородный скакун остановился точно над прямоугольником свеженасыпанной земли. Только теперь, казалось, Реджи осознал присутствие остальных. Очень прямо держась в седле, Реджи медленно повернул голову, его светло-голубые глаза пронзали толпу.
Тогда Реджи протянул руку и похлопал лошадь по шее.
— Ну же, Ветерок! — крикнул он коню. — Сделай это для папочки!
Раздался громкий шипящий звук — точно лопнул воздушный шар, это черный жеребец пустил ветры. А потом навалил огромную длинную кучу прямо на могилу. Острый неприятный запах навоза приглушил сладкое благоухание тысяч цветов и совершенно забил тончайший аромат благовонных курений. Вонь конских экскрементов тяжело повисла в прохладном ночном воздухе, такая густая, точно это смердела сама смерть.
— Хороший мальчик, — одобрил Реджи, похлопывая коня по холке. Он свирепо огляделся по сторонам и сказал: — Вот как мы награждаем неудачу! Что толку было пробовать, черт подери, если ты ничего не достиг? Я сыт по горло этой семейкой и всеми ее провалами, и я очень рад, что этот сукин сын сдох, потому что следующего неудачника я, может, просто повешу на дереве, чтоб он там сгнил. Ну так. Кто будет следующим?
Никто не пошевелился. Никто не произнес ни звука. Тишина стала такой плотной, что ее можно было мазать на хлеб, точно масло.
— Ну же? — вопросил снова Реджи. — Кто следующий?
Прошла долгая минута, пока кто-то зашевелился среди теней. Вышла вперед красивая женщина, лунный свет, отражаясь в ее блестящих черных волосах, посеребрил их.
— Я буду следующей, — тихо сказала Ким Кайли.
Реджи улыбнулся.
— Почему вы наконец соизволили присоединиться к нам?
— Я исследовала объект, — спокойно ответила Ким. — А теперь я готова.
— Как вы собираетесь его убить? — спросил Реджи.
— Этот белый парень — важная цель? — холодно поинтересовалась Ким.
На миг Реджи от возбуждения даже потерял дар речи, потом сказал:
— Нет. Разумеется нет. Главная цель — это кореец.
— Верно, — согласилась она. — Вы спросили, как я намерена убить белого, — она покачала головой. — Я буду не одна. Этот путь ведет лишь к следующему провалу. Мы убьем его. Все вместе.
— Каким образом? — спросил Реджи.
— Именно тем способом, который описан на камне, — с улыбкой ответила Ким. — Тем же манером мы заполучим и старого корейца. — Она смолкла и в упор посмотрела на Реджи, который заерзал в седле. — Этот путь все время находился у вас перед глазами, — продолжала Ким. — Вам только надо было его разглядеть. Видите ли, этот старик кореец, Чиун как раз и есть единственная слабость Римо. А Чиун хранит верность только Римо. Их всего двое в своем роде. И это — те самые сливы, о которых поведал камень.
— Но как мы их убьем? — снова спросил Реджи.
— Старик — вот наша первая слива, — начала Ким. — А единственный способ убить первую сливу... — она заколебалась было, но улыбнулась. — ... сделать это с помощью второй сливы.
— А как мы убьем вторую сливу? — спросил Реджи.
— С помощью первой, — мягко ответила Ким.
Глава четырнадцатая
— Чиун, за дверью что-то есть, — сказал Римо.