— Разумеется, есть. Всю ночь я слышал, как толпы людей швыряли разные предметы в нашу входную дверь. Я ни на секунду не сомкнул глаз, — заворчал в ответ Чиун.
— Это всего лишь конверт, — сказал Римо.
Он перевернул светло-желтый бумажный прямоугольник и увидел, что на нем четким округлым почерком со множеством завитушек и росчерков были выписаны их с Чиуном имена.
От записки, вложенной внутрь, исходил томительно знакомый запах духов.
Дорогой Римо!
Прошу простить меня за вчерашнее исчезновение. Но течение в конце концов вынесло меня вместе с доской к берегу, и мне хотелось как можно скорее вернуть доску, пока мне не начислили штрафа за просроченное время. А кроме того, зная, какой ты великолепный пловец, я не сомневалась, что у тебя все будет в порядке. Но все же я мучаюсь угрызениями совести за то, что ушла, не сказав ни слова, а потому, дабы загладить вину, хотела бы пригласить тебя на вечеринку. Это будет нечто вроде семейного праздника, который устраивают мои родственники. Он начнется сегодня в два часа в поместье Воберна на северной оконечности острова. Пожалуйста, приведи с собой и Чиуна. Я уже столько о вас всем рассказывала, и моя семья очень хотела бы встретиться с вами. Готовится особый сюрприз.
С любовью, твоя Ким.
Чиун вылез из спальни и увидел, как Римо, стоя в открытых дверях, читает записку.
— Ты уже кончил читать мою почту? — поинтересовался Чиун.
— А почему ты думаешь, что это для тебя?
— А кому придет в голову что-то написать тебе? — удивился Чиун.
Он выхватил записку из рук Римо и медленно прочел ее.
— Это от Ким, — пояснил Римо. — Приглашение на вечеринку.
— Я и сам могу это понять. Я помню, ты однажды уже брал меня на вечеринку, какие-то люди пытались там заставить меня есть всякие мерзкие вещи, сваленные на крекерах, и покупать пластмассовые миски с крышками. Как по-твоему, сегодняшняя вечеринка тоже будет похожа на ту?
— Не думаю, — ответил Римо.
— Подожди-ка. Погоди. Она пишет, что готовится особый сюрприз, — сказал Чиун.
— Точно.
— Что это значит? — спросил Чиун.
— Не знаю. А если в знал, это уже был бы не сюрприз, — ответил Римо.
— Это Барбара Стрейзанд! — решил Чиун. — Я знаю. Эта девица Ким почувствовала себя виноватой, потому что отвлекала тебя от тренировок, а теперь, чтобы как-то загладить свою вину, она вознамерилась познакомить меня с Барбарой Стрейзанд.
— Я не думаю, что каждая вечеринка, на которую ты соизволишь прийти, будет преподносить тебе подарок в виде Барбары Стрейзанд, — усомнился Римо.
— Мы пойдем туда, — решительно сказал Чиун. — Я надену мои новые одежды. Хочешь, я дам тебе что-то из моих старых нарядов?
— Нет, благодарю.
— Тогда что же ты собираешься надеть?
— Черную майку и штаны, — ответил Римо. — Не очень строго, но сдержанно. Идеальный костюм на любой случай.
— У тебя нет воображения, — осудил Чиун.
— Нет, есть, — возразил Римо. — Сегодня, например, я подумываю о том, чтобы надеть носки.
— Я уверен, это произведет на всех неизгладимое впечатление, — ответил Чиун.
— Для Барбары Стрейзанд ничто не может быть слишком хорошо, — воодушевился Римо.
Они отправились было на вечеринку, но не успели пройти по берегу и нескольких ярдов, как в их домике зазвонил телефон.
— Я возьму, — сказал Римо, возвращаясь к входной двери.
— Возьмешь что?
— Трубку, — ответил Римо.
— Только не бери ее с собой, — попросил Чиун. — Терпеть не могу этих вещей. Звонил Смит.
— Я получил ее, — сообщил он Римо. — У меня есть теперь вся надпись.
— О чем же там речь?
— Первая ее половина похожа на список оружия. Там говорится о применении копий, огня, моря, и наконец идет совет воспользоваться временем. Надпись повествует о каком-то необычном убийце. Вам это что-то говорит?
— Нет, но может, Чиун знает. Что-нибудь еще?
— Остальная часть, там, где не хватало середины, помните?
— Да? — откликнулся Римо.
— Пропущенное слово это “разделены”.
— “Разделены”? — переспросил Римо.
— Да, совершенно верно. Разделены. Сломаны. Надпись гласит: “Две сливы, разделенные, сокрушены”.
В голосе Смита звучала гордость.
— Тогда что же сие означает? — спросил Римо. — Это напоминает жалобу домохозяйки владельцу фруктовой лавки. “Две сливы, разделенные, сокрушены”. Кого заботят раздавленные сливы?
— Я не знаю, кого, — ответил Смит. — Я только думал, что вы это знаете.
— Благодарю вас, Смитти. Я все передам Чиуну.
Когда он рассказал Чиуну о сообщении Смита, старый кореец, казалось, очень заинтересовался списком оружия.
— Ты говоришь, что последним там стояло время? — переспросил Чиун.
— Так сказал Смитти. А что это за оружие — время? — поинтересовался Римо.
— Самое опасное из всех.
— Это как?
— Если кто-то сможет прождать достаточно долго, его враг решит, будто все забыто, и ослабит свою защиту.
— Значит, по-твоему, это и в самом деле седьмой камень принца Во? — спросил Римо.
Чиун молча кивнул.
— А как тогда понять эту фразу “Две сливы, разделенные, сокрушены”? — не отставал Римо.
— Я думаю, это мы скоро выясним, — ответил Чиун.
Холмистые лужайки вокруг поместья Воберна напоминали место проведения рождественского пикника ООН. Множество людей в национальных костюмах собралось на праздник, Римо встретил тут все одеяния, какие только встречал в жизни. Гости медленно расступились, давая пройти Римо и Чиуну, потом сомкнулись за их спинами. Гул шепчущих на разных языках голосов сопровождал Римо и Чиуна, пока они шли через просторное зеленое поле.
Римо насчитал десять длинных столов, покрытых белыми камчатыми скатертями и уставленных всяческими блюдами и напитками. Смешанный аромат кэрри, рыбы и мяса соперничал с горячим дыханием тушеной капусты и пряным ягненком по-индонезийски. Тонкое благоухание поднималось над блюдами с овощами и вазами со свежими фруктами, многие из которых Римо видел впервые в жизни.
— Здесь воняет, как в Бомбейском переулке, — сказах Чиун, сморщив нос от отвращения.
Римо указал на что-то впереди. Там стоял маленький столик, покрытый льняной скатертью. На нем красовался серебряный кувшин со свежей водой и серебряная же кастрюля с электроподогревом, доверху наполненная клейким кашеобразным рисом.
— Для нас, — пояснил Римо.
Он подумал, что со стороны Ким Кайли очень мило было припомнить его привычки, только где же она сама?
Римо огляделся по сторонам, но не заметил в толпе Ким. Она писала, что праздник будет семейным, и ожидал встретить тут пару дюжин людей в костюмах для отдыха, шортах и забавных соломенных шляпах, толпящихся вокруг гриля, на котором жарится барбекю. Но ничего подобного он и представить себе не мог.
— Я не вижу Барбары Стрейзанд, — заявил Чиун.
— Может, она собирается въехать сюда верхом на слоне, — успокоил его Римо.
Мужчина в твидовом костюме выступил вперед и протянул Римо руку.
— Очень рад, что вы смогли прийти, — сказал он. — Я Резерфорд Вобли.
Он вежливо кивнул Чиуну, пока Римо пожимал ему руку.
— А это Рудди Вочнечк, — представил Вобли. Римо повторил всю церемонию с круглолицым славянином.
— Лии Вотан, — назвал себя азиат, стоявший неподалеку, и поклонился. — А это... — тут он начал выпаливать одно за другим имена всех, стоявших рядом людей. Вофтон, Воворт, Восенто и Вопо. Имена эти для Римо звучали очень похоже, он кивал и улыбался, пока не удалось ускользнуть и скрыться в толпе.
И тут он задумался над этими именами. Почему они все начинались с ВО? И не только у людей, которых он встретил сегодня. Были еще Вильям и Этель Волшебник, владельцы киностудии, и Джим Вортман, их оператор. А как насчет того фанатика-индонезийца, который пытался убить президента? Его звали Дю Вок. Римо вдруг показалось, что, где бы он ни появился в течение нескольких последних недель, ему везде попадались люди, чьи фамилии начинались с ВО.