— Мда. А где остальные?
— Пошли на склад. Мы тут задерживаться не будем, так что как они справятся, сразу пойдём.
Она сделала глоток из бутылки и с минуту сидела молча. Затем заговорила виноватым голосом.
— Я тут подумала. Простите меня.
— Да за что, — спросил Саша, улыбнувшись, — ничего не произошло ведь.
— Да я не знаю. Чувство такое нахлынуло резко. Вы заботились обо мне. Сейчас, вот, следите, чтобы я не откинулась ненароком, а я не заслужила такого.
Конец своей реплики она завершила с всхлипом. Мы с Сашей переглянулись. В его глазах было то же выражение, что и у меня. Сложно было представить, чтобы Лена расчувствовалась и начала внезапно откровенничать. Вероятно, две потери подряд сломали её. Всё, что мы могли сейчас предложить — это поддержка. Потому я сел рядом с ней и слегка приобнял.
Она наклонила голову, закрыв лицо руками. Я приобнял её и слегка погладил плечо, притягивая к себе. Лена уткнулась мне в ключицу и продолжала всхлипывать. Мы с Сашей переглянулись. Он вопросительно пожал плечами, не понимая, что на неё нашло.
— А ты знаешь, — сказала она, отпрянув от меня, — почему мы с тобой не поладили?
— Даже не догадываюсь.
— Ты не помнишь, — она смотрела на меня, вытирая глаза, — но твоя мама с дядей Олегом очень хорошо ладили. У них были отношения, но ты их испортил.
От такого откровения мне стало неприятно. Почему-то стало очень душно и будто по всему телу прошли мураши. Я перевёл взгляд на Сашу, надеясь, что он знает, но потом вспомнил, что тот не знал моей матери. Что-то припоминалось, но вспомнить я не мог.
— Ты это к чему?
— Тогда тебе лет пять было. Он пытался завоевать твоё доверие, но ты принципиально его не принимал.
В памяти мелькали обрывистые моменты. Я помнил, что он мне не нравился, но не знаю почему.
— У него никогда не было семьи. И это, наверное, единственный шанс, когда он попытался её создать. Сейчас бы мы с тобой были брат с сестрой. И этого всего не было.
Сложная ситуация. Неловкое молчание и тщетные попытки вспомнить.
— Наверное, я ещё помнил отца. Не знаю. Вроде, я боялся, что Олег обидит её. У моих родителей были какие-то вечные ссоры. Не помню из-за чего.
— То есть, ты пытался защитить её?
— Может быть. Я же говорю, что не помню. Но если я его как-то обидел, то надо будет извиниться.
— Да ладно уж. Он на тебя не обижается.
Ещё более неловкая ситуация. Лена ухмыльнулась. Затем набрала в лёгкие воздух и задумчиво замолчала. Мне показалось, что лучшим решением будет сменить тему.
— Но мы ведь и так как семья. Разве мы все не выросли вместе? И через что мы все прошли? Вот, Шурик, и так мне как брат. И ты как сестра.
В полутьме, от света пересекающихся фонарей я заметил, как Саша смущённо улыбнулся.
Неожиданно вспомнил, я полез в рюкзак и достал оттуда старую фотографию, на которой были две девочки.
— Что это? — изумлённо спросила она.
— Ты и Соня.
Глаза её засверкали. Она была очень рада подарку.
— Классно! Откуда это у тебя? Она тебе дала? Почему я её не видела?
— Она сама ещё не видела её. Мы нашли кабинеты твоих родителей на станции контроля климата. И там была эта фотография. Забирай.
Девушка ещё долго рассматривала фото. Воспряв духом, она немного посмеялась. Затем шмыгнула носом и посмотрела на меня.
— Ох, знал бы ты, что будет. Скоро я тебе буду не сестрой, — она чуть задумалась, отведя взгляд в сторону, — а свояченицей, да.
— Это как? — недоумённо спросил я.
— А ты не понял? — засмеялась она.
Я смотрел на неё, искренне не понимая, что она имеет в виду.
— Соня беременна.
— То есть?
— А то и есть, зятёк, — она улыбнулась, стукнув меня в плечо, — ты будешь папой.
Саша издал короткий смешок. Лена улыбалась и оба смотрели на меня.
— Так, погоди, — я встал и зашагал по комнате, — а почему она мне не сказала?
— У неё спроси.
— И какой срок?
— Ну, недель пять-шесть, где-то так.
В голове тут же завертелись мысли: что делать; как быстрее закончить миссию; что нам предстоит пережить после всего этого? И самое главное — смогу ли я принять такую ответственность. Вот бы сейчас поговорить с ней и расспросить всё поподробнее.
Точно. Поговорить. Я подошёл к своему рюкзаку и начал отстёгивать радиостанцию. Руки не слушались, и пальцы дрожали, мешая развязать узлы.
Судорожно перебирая настройки, я нашёл частоту и переключился на седьмой канал.
— Приём, Соня, ты меня слышишь?
— А что, у неё тоже есть рация? — удивлённо спросила Лена. А почему ты мне не говорил?
— Давай потом. Мне сейчас не до этого.
Пока я пытался вызвать её, Саша вкратце объяснял, что Михаилу про это знать не обязательно.
Но связаться с Соней мне не удалось. Где-то вдалеке раздался глухой выстрел.
24
Дети сконцентрировались. Каждый стоял наготове к сигналу и всё своё внимание фокусировал на конечной цели. Через сотню метров от них стоял тренер и держал во рту свисток.
Соревнование было не совсем честным. На дорожке находилось пятеро: трое мальчишек и две девочки. Одна из них была старше остальных на голову.
Тренер поднял руку, сигнализируя о готовности. И без того напряжённые спортсмены перешли в нижнюю стойку. Теперь уже они не смотрели на мужчину впереди, а переводили дыхание в нужный им темп и напрягали мышцы.
На старт.
Внимание.
Свисток.
Они рванули с места, пытаясь высвободить всю силу своих ног. Вперёд вырвалось два парня. Тот, что бежал левее, на долю секунды посмотрел на своего соперника. Пару десятков метров они бежали вровень, но вдруг правый начал сбавлять обороты.
Левому это придало сил, и он ускорился ещё сильнее. Было бы обидно дать ему свободное окно для обгона. Сейчас нельзя ни на секунду отвлекаться. Правда, вспомнилось это уже после того, как он оглянулся, но беспокоиться было уже не о чем. Парень оторвался вперёд и уже пробежал половину дистанции, мысленно вкушая победу.
Но всего пара секунд и он заметил помеху своему мысленному торжеству. Через одну дорожку от него бежала девчонка. Та самая, что на голову выше остальных. Парнишка подозревал, что вырвать победу из её рук будет сложнее в силу возраста, но, в конце концов, это же девочка. Он не может проиграть девчонке.
Из последних сил пришлось собрать волю в кулак, ещё сильнее напрягая мышцы. Грудь заполнилась жгучим кислородом. Не забывай дышать" — вспомнил он слова тренера и, казалось, выжал все соки из своего тела.
Однако его соперница отказывалась сдавать. Она бежала ещё быстрее, чем тот мог себе позволить. Осознание проигрыша едва вызвало сожаление, как они уже пробежали финишную черту.
Обида перемешалась со жгучим кислородом в груди. Второй. Она обогнала его на доли секунды, что самое несправедливое.
— Все молодцы, — похвалил их тренер, — Лена тринадцать и две, Паша тринадцать и пять…
Парню было важно только своё время. После он уже не стал слушать.
Тяжело дыша, он переводил дыхание. Щёки горели, а ноги только начали болеть, но тем не менее по всему телу прошла волна бодрости, перегоняя кровь к голове.
— Что, ты второй? — спросил его товарищ, хлопнув по спине.
— Ага, — всё ещё тяжело дыша, ответил он, — а ты?
— Четвёртый.
— Ну, ничего. Ерунда. Вчера же ты со мной вровень бежал.
— Да и фиг с ним, я не расстраиваюсь.
Он похлопал себя по карманам, будто вспоминая, куда что положил.
— На лавочке, — напомнил ему друг, уже переведя дыхание, — тебе принести?
— Не. Сам найду.
Парнишка дошёл до лавочки и взял с неё оставленные ранее очки. Машинально поправив их у носа, он заметил, как тренер жестом зовёт к себе.
— Слушайте, ребят. У меня дела, так что я с вами не останусь сегодня. Вы все хорошо постарались, молодцы. Перед тем как уйдёте, не забудьте про заминку и растяжку.
— Михаил Владимирович, — подняла руку девочка, прибежавшая третьей, — а завтра что будет?