— Так, выходит, вы на пару с моей сестрицей Галину Ивановну обманули?
— Ага, — весело согласилась Манюня, — на пару! Она мне подробненько описала, как к тебе ехать, и вот… — она сделала реверанс, — к вашим услугам! На целый месяц, пап! — девчонка снова ринулась к отцу на шею, не выпуская сумку с Буратино из рук.
— Да, как же Ольга одну-то тебя отпустила, а?
— Понимаешь, па, — Маша лукаво потупилась, — мы с ней договорились, что они с дядей Витей отвезут меня к тебе на машине в субботу, но я решила до субботы не ждать… Чего там! На электричке, что ли, не ездила? Я уж большая, скоро четырнадцать!
— Да, — Сережа внимательно оглядел свою стройную златовласку и покачал головой, — ты в самом деле совсем большая стала, Машка! Господи, какое счастье, что ты тут! Только вот взрослых не надо было обманывать. Маш, да погоди ты, — одернул он дочь, принявшуюся вихляться и танцевать вокруг него, — должны же мы, наконец, познакомиться.
Эти слова обращались к Вере, которая все это время пыталась пригладить волосы и заколоть на макушке — ее заколка расстегнулась во время падения и отлетела в сторону.
А Веточка… Она впервые столкнулась с таким открытым, звериным проявлением злобы. Боль оглушила ее, и она застыла на месте, глядя в одну точку невидящими глазами.
Все произошло так быстро, а эмоциональный накал событий, как радостных, так и печальных был так велик, что все участники этой сцены на деревенской улице ощущали себя как во сне. Все, кроме Манюни. Она порхала возле отца, оглядывая тех, к кому он пришел на помощь.
— Как вы? — Сергей Алексеевич высвободился наконец из Машкиных цепких лапок, — та снова принялась его тормошить. — С вами все в порядке? — теперь он с тревогой глядел на незнакомок, угадывая верным глазом врача, что девочке помощь, похоже, нужна больше, чем ее маме.
— Спасибо вам, — Вера уже окончательно пришла в себя. — И все же вы зря так рисковали. Надо же… — она улыбнулась, — вот не думала, что в Подмосковье встречаются странствующие рыцари.
— А они повсюду встречаются, как и чудеса, правда, пап? — Манюня с восторгом взглянула на своего отца, которого впервые в жизни назвали рыцарем.
— Давайте знакомиться. Я — Вера, а это моя дочь Вероника, — Вера протянула Сергею руку, которую тот во внезапном порыве поцеловал.
— Сергей. И Манюня, — как вы уже догадались, моя дочь. Врушка, хулиганка и путешественница!
— Теперь мы знакомы, — констатировала Манюня. — Давайте дружить!
Вера слабо улыбнулась — ее беспокоила Веточка. Она так и стояла, не сдвинувшись с места и глядя куда-то вдаль, поверх перелеска.
Манюня, недолго думая, подошла к незнакомой девочке и взяла ее за руку.
— Ты мне покажешь окрестности? Я тут в первый раз. А давайте завтра все вместе в лес пойдем? — ее переполняла жажда деятельности. — И Маша, приобнявши Ветку за плечи, слегка встряхнула ее и спросила, заглядывая в глаза: — А тут купаются? Есть тут пруд? А то я купальник взяла. Я правда плаваю как топорик, но, может, ты мне поможешь, научишь меня?
При этих словах Ветка еле заметно вздрогнула и провела ладонями по лицу, будто очнувшись.
— Пруд? — она обвела окружающих рассеянным взором. — Есть. Около нашего дома в лесу.
— Вот и чудненько! Правда чудесно, па? Может, мы туда — прямо сейчас, а то печет ужас как!
— Не выдумывай, сначала мы все выпьем чаю. Вера, ведь вы не откажетесь? Нам всем надо немного прийти в себя. А у сестры на даче такая сирень… Душу лечит. Пойдемте к нам! Ну, решайтесь. Это недалеко, вон за теми заборами.
Вера нерешительно поглядела на Веточку и, встретив ее умоляющий взгляд, согласилась.
— Что ж, пойдемте.
У самого выхода за околицу над забором склонилась душистая кружевная черемуха. С грустью осыпала она на дорогу свои невесомые лепестки. Вера сорвала два пушистых соцветия, одно приладила к волосам дочери, а другое отдала Маше. И сказала задумчиво:
— Словно снег живой… Надо же — и рядом такое. — Обернулась к деревенскому дому, встретившему их так враждебно. — Знаете, — она обратилась к Сереже, — так жаль! У них там где-то чудесные журналы хранятся. Старинные. Этот тип их сжечь сначала хотел, но мы попросили нам отдать, и он отдал. Неделю назад. Там в них письмо одно было… — неожиданно для себя она рассказала им о письме. — Наверняка в этом доме другие журналы есть. Может, и другие письма той женщины. Только теперь уж нам до них не добраться — я туда ни ногой…