— Вот, — он вынул из кармана штанов тонкую пачку каких-то пожелтелых бумаг, перевязанных наспех шпагатом.
— Что это? — Вероника взяла протянутые бумаги, которые тотчас выхватила у нее Манюня и стала разглядывать.
— Я слышал, твоя мама хотела… искала… какие-то старые письма. Ну, у нас там журналы есть. Чего-то отец вам отдал, а много еще в сарае осталось. Вот. Я поискал. Это то, что нашел. Мы с Лизкой выследили тогда, куда вы пошли. Мы хотели… Ты передай это маме — это я ей…
— Спасибо, — Вероника хотела что-то спросить, сказать, но Петя с Лизой уже мчались прочь, сверкая босыми пятками.
Часть вторая
Темная власть
Глава 1
Дорожки расходятся
Последний день мая у Веры с утра не заладился — все валилось из рук. Перемыв посуду после завтрака и отпустив Веточку покататься на велосипеде, она только было собралась сесть за работу, как сестра Шура затянула нескончаемый монолог о главном режиссере одного из московских театров, который по ее выражению «гнобит» труппу, и о том, как с ним бороться. Шура была театральным критиком, вечно боролась за правду, и часто сам процесс этой изнурительной борьбы был для нее важнее результата. Вера подсмеивалась над сестрой, называла всю эту деятельность мышиной возней, а порой всерьез опасалась, что эта возня отнимает у сестры все силы, и лучшие ее годы уходят попусту, поселяя в душе одни только обиды и раздражение. Но Шура продолжала упорствовать и шла напролом, наживая себе все новых врагов в театральном мире. И вот теперь, в атмосфере удушающей жары безветренного утра она оседлала своего любимого конька, принявшись посвящать сестру в последние театральные сплетни. Вера слушала одним ухом, ерзая на стуле и с тоской понимая, что весь ее бодрый рабочий настрой угасает, размытый текучим и вязким потоком словес.
— Да ты меня совсем не слушаешь! — воскликнула Шура, заметив, наконец, выражение вежливой скуки на лице сестры. — А, ну тебя! Спишь и видишь, как бы к машинке своей подобраться. Ну стучи, дятел, стучи! А я пойду прогуляюсь.
И, довольная, что выговорилась, Шура подхватила свою летнюю плетеную сумочку, махнула сестре рукой и была такова.
А Вера, вздохнув, покачала головой: вот сумасбродка! И поднялась на второй этаж, на свой балкончик-веранду — к машинке. Но работа не шла, мысли путались, и то чудесное предвкушение легких строчек, ложащихся на бумагу, с которым она проснулась, развеялось без следа. Промаявшись с полчаса, она едва выдавила из себя несколько вымученных натужных строк, в сердцах выдернула листок из машинки, скомкала и зашвырнула в угол.
«Потом подберу», — решила она и спустилась вниз. Надо было кое-что постирать, и, прихватив мыло и тазик с вещичками, Вера сошла по тропинке к мосткам у пруда. Мостки уже раскалились на солнце, огнем обожгли босые ступни… Стоять на них было попросту невозможно. Плеснув водой на ноги, она вернулась домой и засунула тазик под стол на кухне, отложив стирку до вечера.
«В лес сходить? Неохота… Веточкин сарафанчик, что ли, погладить…».
Вера включила утюг, села ждать пока он нагреется и задумалась. В который раз за последние дни вставала в памяти та странная встреча на мосту у реки. Женщина в длинной юбке. Ее слова… После той встречи Вера как-будто впала в сонное оцепенение: душа томилась и все валилось из рук. Весь бодрый и радостный строй здешней жизни разладился, Вера будто бы замерла в предощущении скорых необычайных событий, которых ждала и страшилась одновременно. Ей не раз хотелось бросить все дела и, не сказав никому ни слова, отправиться в Свердловку на поиски той загадочной женщины. Ах, как хотелось! И всякий раз что-то ее останавливало. Веру охватывала робость, вовсе ей не присущая, она пасовала и оставалась сидеть в доме у озера. Суетилась, копошилась, сердилась, и толку от этих душевных метаний не было никакого…
«Что ж со мной происходит? — подумала, пригорюнившись и облокотившись о край стола. — Живу как в тумане, не человек, а какая-то сонная тетеря. Точно зельем опоили, честное слово! Дурман в голове. И еще этот дом на том берегу… Нехороший дом, зря мы с Веткой туда ходили. Жутью от него веет, как из черной дыры. Ну что за бред! Что ты все накручиваешь, напридумываешь… Старость, что ль, приближается?»
Она еще ниже склонилась над столом и с резким вскриком вскочила, обжегши руку о нагретый утюг. Выдернула шнур из розетки, убрала утюг и швырнула в шкафчик так и не поглаженный Веточкин сарафан.
— Ну что за напасть такая! — сердито буркнула вслух, разглядывая красную полосу от ожога. — Нет, надо этот день как-то переломить, а не то в пору расплакаться…