А колесами им служил дешёвый и простенький — не бронированный и не вооружённый пикап — стандартное средство передвижение фермеров. Местами ржавый, дребезжащий, но вполне пригодный для коротких путешествий по Зандру. Ехали в машине трое: бородатый толстяк за рулём и два молодых парня в кузове, которые сразу же, как только бородач повернул пикап к одинокому путнику, направили на Флегетона автоматы. Но голос не подавали: разговор, не покидая остановившейся машины, вёл водитель.
— Привет, — негромко произнёс толстяк, разглядывая Карлоса через опущенное стекло.
— Мир вам.
— Конечно, мир, раз ты не вооружён.
— Не вооружён и не опасен.
— Ну, для этого ты должен быть мёртвым.
Бородач шутил только наполовину, поскольку в Зандре опасны все, а особенно тот, кто выглядит подчёркнуто миролюбиво. Одинокий невооружённый путник мог оказаться наживкой, брошенной на дорогу бандой падальщиков, однако крупных валунов, за которыми можно было устроить полноценную засаду, поблизости не наблюдалось, и это слегка успокаивало владельцев потрёпанного фургона. Но бдительности они не теряли.
— Тебя ограбили?
— Если бы ограбили, то убили бы, — пожал плечами Флегетон.
Жизнь в Зандре стоит дёшево.
— И то верно, — согласился бородач. — Кто ты и что случилось, невезука?
— Меня зовут Карлос, я топтун.
— Откуда?
— Из Башмаков.
Легенду Флегетон продумал задолго до встречи с фермерами и потому отвечал довольно бойко. Что же касается выбора «родины», то на Башмаках апостол решил остановиться не просто так: этот довольно большой поселок находился в четырёх сотнях километров к северу, и вероятность того, что обычные обитатели Заовражья часто в него наведываются, стремилась к нулю. Это обстоятельство позволяло избежать ненужных расспросов или обвинений в неточности. О Башмаках можно было врать так же нагло, как о Северном полюсе.
— Далеко тебя занесло, — всё ещё с подозрением произнес бородач.
— Бизнес, — развёл руками Флегетон. — Я думал в Субе торговать, там хорошо железо компьютерное брали, а у меня запас после прошлой ярмарки…
— Здесь не Суба.
— Я к тому и веду: ехал в Субу, но увидел Уродов и решил не соваться. Поехал в Заовражье, но ночью не справился и уронил фургон в расселину…
Безжизненная полоса, разделяющая Субу и Заовражье, действительно была испещрена расселинами и оврагами разной степени опасности, и ситуации, подобные описанной Карлосом, редкими не считались.
Что же касается местных, то у них эти истории вызывали исключительно недоумение:
— Чего же ночью поехал по незнакомой дороге, невезука Карлос?
— От Уродов уходил.
— С пониманием, — поразмыслив, согласился бородач. — А чего без напарника?
— Я всегда без напарника. Карлос-одиночка, неужели не слышали?
— Не слышали.
— Я у вас редко бываю.
— Чего тогда спрашиваешь?
— А вдруг?
Фермеры заулыбались, и Флегетон понял, что ему удалось правильно построить разговор.
— Чего делать собираешься, невезука Карлос? — почти дружелюбно осведомился бородач.
— Мне бы до города добраться, — просительным тоном поведал апостол. — Мастер нужен, чтобы фургон достать и починить.
— В Остополь шёл?
— Вы тоже туда? — навострил уши Флегетон.
— Не туда. — Водитель покачал головой. — Но тебе повезло, невезука: в Пешкино ремы заглянули. Вчера вечером встали…
— Ремы?! — О такой удаче можно было только мечтать.
— К ним едем.
— Меня возьмёте?
— А деньги на проезд у тебя есть?
— Э-э…
Это был самый тонкий момент разговора: деньги у Карлоса были, хоть и не так много, как положено иметь топтуну, однако тратить их он не хотел.
— Ты же торгаш! У тебя в поясе должны быть запрятана сотня радиотабл!
— Вы фермеры или падлы?
— Не волнуйся, невезука, — фермеры. — Похоже, бородач окончательно расслабился и решил просто помочь топтуну, которому ещё предстояли расходы на ремонт. — Прыгай в кузов, доставим тебя к ремам в лучшем виде.
— Спасибо!
— А деньги отдашь как-нибудь, невезука… Или подвезёшь кого.
— Договорились!
— Не буду я покупать новый!
— Почему? — удивился молоденький программер.
— Проще старый починить, — коротко ответил фермер. На его прагматичный взгляд, настолько логичное заявление не требовало ни дополнительных пояснений, ни — тем более — возражений. Однако программер попробовал оказать сопротивление здоровой крестьянской упёртости.