Еще меньше ему хотелось видеть Хэлянь И. Этот сын был прилежным, но как только Хэлянь Пэй вспоминал, что после его смерти все, что у него было – тронный зал, императорские сады, множество красавиц на просторах родной земли – станут его, он невольно завидовал молодости наследника.
Поэтому он пригласил Цзин Ци, чтобы тот немного почитал ему и развеял скуку.
Внешне Цзин Ци проявлял к нему «сыновнее почтение», как родной сын, а внутри он без сомнения строил немало планов… Естественно, сейчас он не желал смерти старому императору.
Из-за поднявшейся недавно суматохи многие искали убежище на стороне наследного принца, из-за чего сложно было сказать, сколько человек сейчас он может использовать. Как минимум, он сможет пока дать отпор Хэлянь Чжао. Однако оставался второй принц. Хоть он и понес серьезные потери, но все еще мог восстать из пепла и погрузить двор в хаос.
Если бы император сейчас умер, то ничего не остановило бы Хэлянь Чжао от ссоры с Хэлянь И. Существовало несколько способов справиться с ним, но было бы лучше обойтись без крови.
Сейчас старый император был флагом, отгоняющим демонов. В это неспокойное время оборотни и бесы в каждой партии закопошились, потому его смерть стала бы сравнима с падением небес.
Цзин Ци начал относиться к нему еще более искренне.
Его сердце имело другие планы, но Хэлянь Пэй не знал об этом и думал, что Цзин Ци был действительно хорошим ребенком, особенно учитывая, что даже самые почтительные дети теряли терпение при уходе за долгоболеющим родителем. Трое бездельников, которых он вырастил, не могли сравниться с его приемным сыном. Он часто втягивал Цзин Ци в нудные разговоры о своей молодости, но этот ребенок не сопротивлялся и молча слушал.
Хэлянь Пэй растрогался и подумал, что плохо обращался с ним в последние годы.
Хэлянь И продолжал добросовестно исполнять свой долг в управлении двором от имени императора и никогда не принимал решения самостоятельно. Каждый день утром и вечером, вне зависимости от желания Хэлянь Пэя, он навещал его и рассказывал как о важных, так и о незначительных ситуациях, чтобы узнать его мнение перед подписанием указа. Он не зазнавался из-за того, что сейчас ведет дела, и не обижался на не слишком дружелюбный тон Хэлянь Пэя.
Многие люди молчали, втайне вздыхая о стабильности наследного принца, на которого не повлиял обвал горы Тайшань, и понимая, что все это время он скрывал свою истинную силу. Теперь же он показал себя надежным и решительным человеком. По сравнению с ним Хэлянь Чжао и Хэлянь Ци, что все эти годы сеяли хаос, оказались в невыгодных условиях.
Совершенномудрый исходит не только из того, что сам видит, поэтому может видеть ясно; он не считает правым только себя, поэтому может обладать истиной; он не прославляет себя, поэтому имеет заслуженную славу; он не возвышает себя, поэтому он старший среди других. Он ничему не противоборствует, поэтому он непобедим в Поднебесной [2]… Каждый мог прочитать эту книгу, но лишь единицы были способны понять этот принцип.
[2] Цитата из «Дао дэ цзин», глава 22.
Лао-цзы и Чжуан-цзы [3] покинули этот мир, но, по мнению живых, даже если они действительно собрались соперничать, им по крайнем мере следовало сделать вид «отсутствия соперничества», потому что делать свои злые намерения очевидными каждому было невероятно глупо.
[3] Основоположники даосизма.
Хэлянь Ци послушно отбывал наказание дома, но Цзян Чжэн дрожал от страха. Ни императорские войска, ни Чжоу Цзышу не отступали. Старый император, измученный болезнью, скорбел по уходящей весне, и никто не осмеливался беспокоить его, однако строящий из себя скромность второй принц ухитрился создать кое-какие неприятности.
Образ сбившегося с пути второго принца глубоко укоренился в сердцах людей. Лян Цзюсяо, обладающий чувством ответственности на уровне «великого героя», никак не мог успокоиться в поместье Цзян. Вспомнив свои страдания в княжеской резиденции, он полностью отдался защите господина Цзяна.
Он был очень беззаботным и честным. В свободное время он любил болтать ни о чем и смеяться, налаживая хорошие отношения со всеми членами семьи Цзян. Цзян Юйцин больше всего восхищался такими народными «героями» из-за их полезной способности быстро мыслить. Через несколько дней они с Лян Цзюсяо уже обнимали друг друга за плечи.
Четырехлетняя дочь Цзян Чжэна, Цзян Сюэ, была маленьким бедствием, способным залезть на крышу и снять с нее черепицу, маленькой обезьянкой, которая весь день следовала за большой обезьяньей задницей Лян Цзюсяо. Она была слишком юна, чтобы что-то подозревать, поэтому оказалась единственным человеком поместья, который неосознанно сохранял беззаботность.
Лян Цзюсяо был храбр, поэтому однажды забрал Цзян Сюэ из поместья, чтобы «покрасоваться» перед Чжоу Цзышу, но случайно столкнулся с Хэлянь И и только разозлил своего шисюна. Вечно спокойный Чжоу Цзышу вдруг достал плеть и пробежал за ним половину столицы.
Малышка Цзян Сюэ, не знающая страха, простодушно просмотрела на Хэлянь И. После долгого соревнования в гляделки с Его Высочеством наследным принцем она протянула к нему свои маленькие пухлые ручки, улыбнулась молочными зубами и звонко сказала:
– Обними!
Глава 55. «Чувства юности»
Жена наследника престола однажды забеременела, но через месяц у нее случился выкидыш. Она горько плакала об этом ребенке; Хэлянь И же почти ничего не чувствовал, лишь совсем немного сожалел. Су Цинлуань всегда была осторожна и аккуратна, чаша с лекарством избавляла ее от многих неудобств… По этой причине у наследного принца никогда не было собственных детей. Увидев, как маленькая пухленькая девочка тянется к нему и нетерпеливо глядит, он с минуту простоял, не зная, как реагировать, после чего медленно наклонился и поднял маленькую леди с земли, схватив под подмышки.
Лишь подняв ее на руки, он понял, что что-то не так. Девочка была пухлой, полностью мягкой, словно в ее теле не было костей, и пахла молоком. Он тут же растерялся, не зная, куда деть руки и что ему дальше с ней делать. Но Цзян Сюэ не стеснялась посторонних и, радостно хихикнув, бросилась в его объятья, обтерев об его плечо все слюни.
Хэлянь И боковым взглядом заметил небольшое мокрое пятно на своей одежде и тут же недовольно опустил уголок рта.
– Братик Лян сказал, что ты наследный принц. Ты наследный принц? – спросила Цзян Сюэ.
– Ты хоть знаешь, кто такой наследный принц? – спросил он в ответ, забавляясь.
Цзян Сюэ кивнула, ухватившись за его одежды, словно осьминог, и стараясь забраться к нему на плечи, но те были недостаточно широкими для нее – она долго возилась, но так и не смогла удобно усесться и в итоге сдалась, съехав обратно к нему в руки.
– Братец Лян сказал, что наследный принц – важный чиновник, важнее моего папы! – ребяческим голосом проговорила она.
Хэлянь И рассмеялся.
Подумав немного, Цзян Сюэ снова спросила:
– Мой папа слушается тебя?
Более-менее привыкнув к ребенку в руках, Хэлянь И скрестил руки и усадил ее на них, поддерживая девочку со спины.
– Думаю, да, – ответил он, кивнув.