Цзин Ци хотел что-то спросить, но, подняв голову, увидел покрасневшие глаза Пин Аня и понял, что «он», отправленный обратно, был мертв.
– Вынесите его и похороните, – глубоко вздохнул он. – Позаботься обо всем сам, я не хочу этого видеть. Дева Су весьма честна. Она хотела, чтобы я сам осмотрел подарок?
Отправив Цзи Сяна прочь, он знал, что теперь его жизнь будет зависеть лишь от его собственного выбора слов.
В конце концов все закончилось так…
Хуа Юэ хорошо все просчитала; она знала о своей госпоже только то, что та была лишь красивым фонарем на ветру [3], не имеющим собственного мнения и слепо плывущим по течению, пригодным лишь для любования. Даже надеяться не стоило, что она сможет принимать важные решения. Увидев, как Су Цинлуань переметнулась на сторону наследного принца, словно трава на гребне стены [4], Хуа Юэ поняла, что та больше не станет ничего предпринимать, а это никуда не годилось.
[3] 人灯 (réndēng) – «человек-фонарь»; образно о беспомощном, слабом человеке.
[4] 墙头草 (qiángtóucǎo) – образно о человеке без твердых убеждений, «куда ветер подует, туда и он».
Она решила, что раз Су Цинлуань сказала ей позвать Цзи Сяна, то хотела знать больше. Цзи Сян мог отказаться говорить, и тогда ей пришлось бы самой подтолкнуть его к этому. Она думала использовать вопрос о браке в качестве приманки и обманом заставить его рассказать все своей госпоже.
Однако само по себе это не сработало бы. Когда Су Цинлуань узнала бы обо всем, ее разум пришел бы лишь в еще большее смятение и безыдейность. Для решения этой проблемы требовался подходящий человек и подходящий способ. Этот человек должен был быть близко знаком с партией наследного принца и хотя бы не убивать случайных людей направо и налево ради сохранения тайны.
Обдумав это, Хуа Юэ вспомнила молодого господина Чжоу, часто составляющего компанию наследному принцу, и его шиди.
Цзи Сян рассказал ей много интересного о происходящем в княжеской резиденции; из всего упомянутого больше всего выделялись юный шаман и Лян Цзюсяо. Хуа Юэ знала, что у этого юноши были хорошие отношения не только с князем, но и с молодым господином Чжоу. Даже наследный принц иногда обменивался с ним парой фраз, чтобы послушать рассказы о Цзянху.
Важнее всего было то, что он хитростью забрал юную госпожу Цзян поиграть в поместье князя и был другом всей семье Цзян.
Был ли под небом кто-то более подходящий, чем он?
Она тайно узнала о местонахождении Лян Цзюсяо и попросила свою давнюю знакомую из труппы передать ему письмо.
Она считала свой план безупречным, но не ожидала, что… Су Цинлуань действительно захочет убить ее, чтобы заставить замолчать.
Хуа Юэ было всего пятнадцать, она была прелестной, трогательной юной девушкой и считала себя очень умной – и она действительно была умна, но слишком молода, чтобы понять все коварство человеческой души.
Из-за этой самой детской неосведомленности люди не воспринимали ее намерения всерьез, и плану было суждено сбыться только наполовину.
Лян Цзюсяо казалось, что его душу вырвали из тела. Он не помнил, как пришел в это место, не помнил и как ушел оттуда, даже не слышал, как Су Цинлуань приказала убить этих двоих.
Он лишь думал о наследном принце, что лично возил Цзян Сюэ из поместья Чжоу Цзышу в поместье князя, просто чтобы уговорить ее поиграть. Князь полюбил ее с первого взгляда и почти стал ее приемным отцом. Даже его шисюн в то время часто носил с собой конфеты и игрушки для нее. Они все любили эту хитрую маленькую девчушку. Как все это вообще возможно?
Господин Цзян был верным подданным! Верным подданным, ради которого наследный принц отступил, заставив господина Лу ломать голову над тем, как обезопасить его, обвинив лишь в незначительном проступке!
Лян Цзюсяо вдруг побежал, словно сумасшедший. Он должен был вернуться и найти своего шисюна, чтобы попросить у него объяснений!
Чжоу Цзышу сидел в кабинете. Увидев, что тот ворвался, даже не поздоровавшись, он не нашел это странным, лишь немного подняв голову и затем продолжив проверять книгу приходов и расходов в своих руках.
– Почему ты сегодня так рано? – обыденно спросил он. – Это редкость.
Лян Цзюсяо невидяще смотрел на него с минуту, вдруг забыв все слова, что хотел сказать. Пробормотав что-то в ответ, он сел рядом, взял чашку с чаем и поднес ее ко рту.
Чжоу Цзышу заметил это и нахмурился.
– Попроси кого-нибудь принести другой чайник. Этот уже остыл.
Лян Цзюсяо выдавил улыбку и ответил:
– Ничего, я же бежал и теперь очень хочу пить.
Чжоу Цзышу опустил книгу и с сомнением посмотрел на него.
– Почему твой разум в таком смятении?
Лян Цзюсяо отвел взгляд в сторону, не в силах смотреть на него, и вымученно засмеялся.
– Пустяки, я просто… просто заметил на улице полненькую маленькую девочку, держащую засахаренные фрукты на палочке, и вспомнил о…
Замолчав, он опустил голову, но украдкой проследил за выражением лица Чжоу Цзышу.
Чжоу Цзышу вздохнул:
– Цзюсяо, не надо.
На его лице словно выступила грусть, брови нахмурились, но больше ничего не произошло. Лян Цзюсяо вдруг засомневался, был ли взгляд его шисюна искренним. Он больше не узнавал человека, который заботился о нем и был ему ближе прочих.
Вспомнив слова Цзи Сяна, он сказал:
– Шисюн, я… я плохо сплю в последние дни. У тебя есть благовония или лекарства, которые могут помочь?
Чжоу Цзышу заметил, что тот день за днем становился все худее; он не выказывал ни сочувствия, ни волнения, но это не значит, что их не было. Встав, он взял чужое запястье, прощупал пульс и внимательно оглядел его всего. Подумав, что ему требуется просто какое-нибудь успокаивающее средство, он достал из рукава небольшой жетон.
– Сходи в лавку аптекаря и попроси какое-нибудь лекарство. Обязательно скажи, что это для твоего личного использования. Все лекарства юного шамана очень хороши.
Лян Цзюсяо забрал жетон и вышел.
Управляющий аптекой, разумеется, узнал его и, заметив в чужой руке жетон, тут же заботливо отправился за лекарствами. Разложив их по прилавку, он рассказал о каждом, почтительно улыбаясь.
– Молодой господин Лян, какое бы вы ни выбрали, все они безвредны и могут использоваться в любое время.
Лян Цзюсяо постарался вспомнить свои ощущения в тот день. Сон, который он видел в княжеской резиденции, был очень реалистичным, раз спустя такое долгое время все еще не стерся из памяти.
– А есть… что-то, что приносит счастливые сны? Мне постоянно снятся кошмары, и я не могу нормально спать.
Аптекарь замер на мгновение, а затем ударил себя по лбу:
– Точно, если бы вы не сказали, я бы и забыл.
Он открыл шкафчик и достал оттуда маленькую бутылочку.
– Это называется «Жизнь во сне». Этот ничтожный хранит здесь лишь одну бутылочку, потому что этот порошок чрезвычайно редкий. Я забыл о нем, потому что это снотворное средство без цвета и запаха. Человек, употребивший или вдохнувший даже небольшое его количество, будет лежать без сознания долгое время. Причина, по которой он назван «Жизнь во сне», в том, что принявшему его человеку будут сниться сны о самых желанных для него вещах. Это действительно хорошее средство.
Лян Цзюсяо в растерянности взял бутылочку, выдавив улыбку, что была уродливее слез.
– Так вот оно что…
Князь был действительно хорошим другом, раз использовал на нем что-то настолько редкое.