Он нередко использовал случайные похождения для своих целей, пусть даже сам не питал большого интереса к музыке и женщинам. У Си почувствовал, как пальцы Цзин Ци, словно рыбки, легко выскользнули из его ладоней, распахнули одежды и невесомо пробежались по ключицам, оставив за собой дорожку невидимых искр.
– Что здесь неправильного? – беззаботно спросил Цзин Ци.
Он специально замедлился, оглаживая своими распутными руками все тело У Си сверху донизу. Видя, как тот нервничает и смущается, он наслаждался этими ласками и понемногу разжигал огонь и в собственном теле.
Опустив одно колено на кровать, он почти всем своим весом навалился на У Си, и тому ничего не оставалось, кроме как одну руку поставить позади для опоры, а другой обнять его. Лишившись большей части одежды, он крайне смутился и от безысходности выдал первое, что пришло в голову:
– Разве ваши мудрецы не говорили, что отношения вне брака неприличны [2]…
[2] На самом деле он говорит об одной конфуцианской традиции, которая запрещает «не-родственникам» (подразумевая мужчин и женщин, но не называя конкретно) передавать друг другу что-либо из рук в руки – 授受不亲 (shòushòu-bùqīn).
Цзин Ци ущипнул его за грудь, испугав У Си так сильно, что он едва не подпрыгнул. Рука, на которую тот опирался, подогнулась, и У Си завалился на спину, услышав тихий смех Цзин Ци:
– Они говорили о мужчинах или о женщинах?
У Си не нашел, что ответить: мудрецы не уточняли.
Что-то промелькнуло перед глазами, и он увидел, как небрежно запахнутые белые одеяния Цзин Ци упали на пол. Тот наклонился и ловко опустил полог, сквозь который проникал тусклый свет ламп. Под его одеяниями ничего не оказалось. Кожа Цзин Ци выглядела тоньше лучшей парчовой ткани, изящное кольцо свисало с его шеи, а длинные волосы, стекая вниз, касались ушей У Си, когда он наклонял голову.
У Си потерял дар речи.
Глаза Цзин Ци изогнулись в улыбке, и он шепотом спросил:
– Красавец У Си, позволишь этому князю услышать неприличные крики?
Разум, наконец, улетучился, и У Си притянул его к себе за шею, заглушив этот подлый смех.
В мире происходит множество вещей, которые неизбежно западают людям в душу на долгие годы. Великая скорбь подобна вечной разлуке, а великая радость – теплу за алым пологом. Запретная сцена из давнего сна вдруг стала явью, нежный аромат этого мужчины действительно наполнил его объятья.
Разумеется, князь был знатоком любовных дел, обладал терпением и в совершенстве владел двумя умениями: произносить напыщенные фразы и дурачить людям головы в постели. Наткнувшись на столь неопытного птенца, он еще сильнее захотел позволить ему чувствовать себя хорошо и непринужденно.
У Си заметил, что что-то было не так, но не понял, что именно. Мозг превратился в кашу, потому он лишь сдерживался, пока горячие руки Цзин Ци оглаживали его спину, спускаясь по позвоночнику вниз. Наконец он осознал, что все это время боролся с нестерпимым волнением. Подняв глаза, У Си встретился взглядом с Цзин Ци: тот смотрел нежно, но в глубине этой нежности скрывалось жгучее желание.
У Си понял, что сейчас в глазах Цзин Ци наконец остался только он сам, все другие люди и дела были отброшены в сторону. И тогда он решил, что позволит ему все. Даже если придется умереть за него, он сделает это без сожалений.
Подумав так, он мягко улыбнулся и закрыл глаза.
Эта невыразимо счастливая улыбка заставила Цзин Ци остановиться на мгновение. Он вдруг подумал: если они действительно дойдут до конца, разве это маленькое ядовитое существо не возненавидит его на всю жизнь, когда узнает о его намерениях? Разве, зная вспыльчивую и упрямую натуру этого человека, будет у них шанс все вернуть?
Опыт Цзин Ци говорил ему о том, что во всех делах нужно оставлять пути для отступления, иначе в будущем могут быть неприятности. Если он умрет во имя страны, то пусть так. Но если он выживет, то где искать еще одного такого же человека? Тотчас он слегка нахмурил брови и принял решение…
Укол боли, который воображал себе У Си, так и не случился, но он почувствовал, как Цзин Ци немного переместился, а затем что-то теплое и узкое обволокло его горячий член. Он мгновенно открыл глаза:
– …
Цзин Ци быстро придавил его рукой к постели и дрожащим голосом сказал:
– Подожди… Не двигайся…
Он крепко стиснул зубы и медленно опустился. Тупая боль была похожа на то, как его разрывают на части. Никто и никогда не смел заставить князя Наньнина сделать нечто подобное. Сначала он прижимал У Си к постели, но постепенно начал использовать его для собственной опоры.
Боль усилилась, руки обмякли, и он навалился на У Си. Они оба глухо простонали. У Си быстро поймал его, почувствовав, как чужое тело слегка дрожит. Будучи не в состоянии понять, что за ощущения испытывает, он лишь осторожно сжал Цзин Ци в объятьях и начал покрывать его тело почти целомудренными успокаивающими поцелуями.
Красный феникс [3] тихо взошел на ночном небе и так же тихо опустился.
[3] 红鸾 (hóngluán) – символизирует счастливую звезду замужества.
На следующий день У Си проснулся как обычно рано. Открыв глаза, он даже не мог толком сказать, была эта жаркая ночь сном или реальностью. Спустя долгое время он осторожно повернулся и увидел рядом с собой беспорядочно рассыпавшиеся по кровати волосы Цзин Ци. Половина плеча того выскользнула из-под одеяла.
У Си беззвучно рассмеялся, подтянул одеяло вверх и медленно приподнялся, чуть наклонив голову, чтобы взглянуть на него.
Жизни бы не хватило, чтобы насмотреться.
Не сон… Это прекрасно чувство не было сном. Во сне не было бы такого настоящего, переполняющего душу счастья.
Возможно, он наблюдал за Цзин Ци слишком влюбленным взглядом. Тот сонно приоткрыл глаз, взглянул на У Си, невнятно пробормотал «еще даже не рассвело», перевернулся на другой бок и хотел продолжить спать. Однако, пошевелившись, он тут же почувствовал, как все тело отдалось ноющей болью, и невольно тихо простонал, нахмурив брови.
У Си немедленно сел и взволнованно спросил:
– Больно? Где болит?
Цзин Ци глубоко вздохнул, закатил глаза и бесцеремонно приказал:
– Воды.
У Си тотчас накинул одежду, встал, принес чашу с водой и лично напоил его. Цзин Ци сделал два глотка и отказался от большего, взяв в руки чашу.
– Одежда… кхм, – снова сказал он. – Принеси мне одежду.
У Си немедленно поднял с пола халат, в котором тот пришел вчера, но не отдал сразу, а сначала сунул его под одеяло и ласковым голосом произнес:
– Одежда холодная, пусть согреется… Что-нибудь еще? Ночью тебе было больно, да?
Цзин Ци оперся об изголовье кровати, косо взглянул на него и, увидев это растерянное лицо, словно у нашкодившего ребенка, невольно рассмеялся. У Си не понял причину его смеха, но увидел, как заблестели его глаза. Всякий раз, когда он смеялся, они блестели особенно красиво. И тогда У Си тоже не удержался от смеха.
Цзин Ци шлепнул его по затылку:
– Чего смеешься? Иди и скажи приготовить горячую воду. Я хочу помыться.
У Си подчинился его приказу, радостно выбежал из комнаты и сам принес ему горячую воду.