Одна эта фраза попала точно в сердца всех присутствующих. Они почувствовали, что даже смерть будет этим недобитым остаткам народа Южного Синьцзяна малым наказанием. Ум этого мальчишки был таким коварным уже в столь юном возрасте, в его словах скрывалась насмешка над другими, а мысли таили в себе недоброе.
У Си протянул обе руки, холодно усмехнулся и несколько раз похлопал в особенном ритме. Казалось, его искусство заставить человека замереть, всего лишь указав на него пальцем, достигло Цзянь Сыцзуна, внезапно сделав его абсолютно неподвижным. Чжао Минцзи, тяжело дыша, воспользовался шансом и оттолкнул его изо всех сил, словно от этого зависела его жизнь.
Теперь Цзин Ци действительно заинтересовался. Другие этого не знали, но Цзянь Сыцзун был главным человеком в окружении старшего принца. В прошлой жизни он помогал братьям Хэлянь И лишить законного наследника права на престол. Он видел множество подлых дел собственными глазами и слышал собственными ушами. Естественно, Цзин Ци знал, что за человек этот якобы праведный и справедливый Цзянь Сыцзун, однако, к сожалению, в прошлом борьба велась любыми средствами и не было внезапно появившегося юного шамана из Южного Синьцзяна, который не считался с хозяевами и стал причиной столь веселой суматохи.
Цзин Ци будто бы непричастно стоял рядом с императором и делал вид, что его не существует, но в глубине души радовался чужой беде и представлял себе, как отреагирует министр Цзянь, когда придет в себя.
Чжао Минцзи в ярости указал на Цзянь Сыцзуна, все его тело дрожало, лицо болезненно распухло, и даже тысячи морщин, казалось, разгладились, однако долгое время он не мог выдавить ни слова.
К слову, хоть основные крупные партии при дворе уже и сформировались, однако все-таки не каждый смог разыскать тех, с кем сошелся во вкусах.
Неизбежно нашлись люди, о которых не заботятся бабушки, которых не любят дяди или не признают собаки, которые ни на кого не полагаются, всех раздражают, изо рта которых всегда брызжет кровь и которые кусают всех, кого поймают. К сожалению, господин Чжао был именно таким человеком. Очень жаль, что господин Чжао, который обычно огрызался, раскрывая свою пасть размером с таз для крови, и кусал людей решительно и свирепо, сейчас так и не смог выговорить ни слова, сколько бы не думал, как обругать этого в высшей степени гадкого человека.
Он мог лишь безудержно дрожать.
Цзин Ци подумал, что человек с таким характером, вероятно, сначала станет преувеличивать значимость этого пустяка, а потом покончит с собой, врезавшись в столб.
И действительно, он увидел, как господин Чжао яростно взревел:
— Этот бесстыжий негодяй! Эти подлецы и уличные девки, внешне полные морали, пролезли в императорский двор и тут же оскорбили придворного чиновника! Я, Чжао Минцзи, пусть и бездарен, но прочитал несколько святых книг и знаю, что такое четыре добродетели [5]! Водить компанию с этими коварными льстецами ниже моего достоинства!
Только возбуждение утихло, как он действительно побежал головой вперед к каменной колонне зала. К счастью, господин Чжао был уже не молод и не обладал воинственным духом министра Цзяня, что несмотря на старость остался бодрым и энергичным, потому бежал медленно и в конце концов оказался крепко схвачен засуетившимися людьми.
Чжао Минцзи стоял на коленях на полу, обливаясь слезами, и во все горло завывал что-то вроде «Этот святой опорочен», «Как же мне жить с этого дня?» и далее...
Оказывается, поднимать шум этот мужчина умел не хуже женщины, череп Хэлянь Пэя чуть не разорвался на части от происходящего, а лицо побледнело.
Тогда Цзин Ци подумал, что после столь долгого галдежа, Цзянь Сыцзун, вероятно, уже должен был прийти в себя. Теперь настала его очередь разбивать лоб о колонну.
***
Примечания:
[1] Лучший из цветков – в оригинале (huākuí) – имеется в виду «знаменитая/популярная куртизанка», также используется для обозначения непревзойденной красоты.
[2] В оригинале здесь используется родовая морфема, обозначающая названия мест для развлечений и увеселений. Проще говоря, это название публичного дома.
[3] Это отсылка к месту с беседкой, в дальнейшем – с храмом, где князь Чу пережил во сне роман с феей горы Ушань, превращавшейся утром в облако, вечером – в дождь. Образно употребляется в значении «место встречи любовников; любовное свидание».
[4] Чи – мера длины, равная 1/3 метра.
[5] Четыре добродетели – этикет (культурность), чувство долга (справедливость), умеренность (бескорыстие), совестливость.
Глава 8. «Неожиданно вспоминая прошлое»
Министр Цзянь действительно был достоин звания хитрого старого лиса, что мастерски умел месить жидкую глину [1] — Цзин Ци недооценил, насколько бесстыж этот человек. Когда Цзянь Сыцзун наконец осознал, что произошло, он не попытался удариться головой о колонну или врезаться в стену, даже не устроил истерику [2]. Он лишь в гневе закатил глаза, вытянул ноги и потерял сознание.
Прекрасно, теперь нельзя было ни сказать, ни сделать что-либо.
Хэлянь И слегка приподнял лицо. Эхом отдавались яростные проклятия Чжао Минцзи и непрекращающийся спор чиновников. Послушав немного, он почувствовал легкое оцепенение. Его взгляд казался несколько тусклым и уставшим, когда он поднял голову, неосознанно подражая движению У Си.
Он чувствовал боль в глазах и в этот момент хотел лишь дать волю гневу и крикнуть: «Заткнитесь!». Хотел ударить по столу и закричать во весь голос: «Посмотрите на себя, вы, стадо совершенных мудрецов и последователей сына неба! Во что вы себя превратили?». Хотел сказать: «Выведите этих людей, развращающих императорский двор, и эти насквозь пропитанные коварством недобитые остатки Южного Синьцзяна, а затем обезглавьте их!»
Но он не мог ни сказать, ни сделать что-либо. Он был просто бесполезным человеком, которому едва ли позволяли присутствовать и слушать. За его титулом наследного принца не стояло никакой реальной власти. Что бы он ни сказал, его лишь высмеют, как пятое колесо в телеге. Ему нельзя было произнести неверное слово или сделать неверное движение. К тому же его старшие братья, будто голодные тигры, выжидали момент, чтобы стащить его с коня [3]. Он и так обычно ступал по тонкому льду. Куда ему еще и вмешиваться в дела других?
Хэлянь И вспомнил устные повествования на историческую тему от наставника двора Чжоу, где тот однажды сказал, что, когда империя падет, злодеи непременно явят себя сами.
Главный зал остался прежним, однако небо Дацина было на грани падения.
Во время этого короткого представления Цзин Ци хотелось смеяться, а Хэлянь И — плакать. Но неважно, думал кто-то плакать или все-таки смеяться, все испытывали в основном одинаковые чувства.
С другой стороны, У Си спокойно стоял на коленях, сохраняя необыкновенное хладнокровие. Он не думал, что совершил ошибку и не сожалел о содеянном. Мужчина, которого все называли «почтенный князь», указал на У Си пальцем так, что почти проткнул ему нос. У Си не понял большую часть сказанных им слов, но почувствовал, что ничего приятного в них не было.
— ...Он вынашивал злые намерения, этого достаточно, чтобы казнить его!
Смыслом высказывания было желание убить его. У Си отчетливо услышал это. Он повернул голову, взглянув на странно взволнованного первого принца Хэлянь Чжао, что будто питал к нему глубочайшую ненависть. У Си подумал, что, знай он раньше о попытке этих людей покончить с собой, не стал бы использовать любовное колдовство, а заставил бы кровь хлынуть из всех отверстий головы этого волосатого старика Цзяня, чтобы он наверняка встретился с праотцами.