Хэлянь Ци оперся обеими руками о стол, часто и тяжело дыша:
— Если я не убью его... если не убью его... имя Хэлянь Ци будет написано задом наперед!
Только тогда даос Ли медленно заговорил, его чрезвычайно хриплый голос напоминал звук двух железных пластин, скребущих друг о друга:
— Ваше Высочество, пожалуйста, наберитесь терпения. Судя по моим наблюдениям, прибытие того шамана из Южного Синьцзяна и наследного принца вместе, скорее всего, лишь совпадение — необязательно между ними есть какая-то связь.
— Наследный принц? — Хэлянь Ци сел в стороне и холодно усмехнулся, будто одно только упоминание этого имени могло запачкать его рот. — Хэлянь И всего лишь сопляк без оперения, какой из него наследный принц?
Даос Ли кивнул и продолжил:
— Так и есть. Его Высочество второй принц — тот, кто работает над важными делами и совершает великие поступки. В будущем у вас появится возможность свести с ними счеты, так зачем утруждать себя этим сейчас? Сейчас важнее разобраться с коварными замыслами вашего старшего брата, Хэлянь Чжао. Он впитал в себя дух диких волков, сосредоточив силы на внедрении шпионов в армию. Обычно компания грубиянов не заслуживает беспокойств, но если мы позволим им быть и развиваться, если в будущем они смогут заручиться поддержкой, расширить власть и вынудить императора отречься от престола, то это закончится не очень хорошо.
Хэлянь Ци раздраженно фыркнул.
Но затем он услышал, как даос Ли добавил:
— Вот только титул наследного принца Хэлянь И был пожалован императором. В будущем Вашему Высочеству придется приложить немало усилий, чтобы законно взойти на престол.
Хэлянь Ци с издевкой ответил:
— Бесхребетный трус, который только и делает, что кивает и ведет себя дружелюбно с евнухами при каждом посещении дворца, куда уж ему до важного титула наследного принца? По сравнению с ним даже хохлатая майна отца-императора выглядит более ценной.
Даос Ли погладил свою редкую бородку и покачал головой:
— Пусть это и не заслуживает беспокойства, мы не должны недооценивать ситуацию. Ваше Высочество, будет лучше, если вы присмотрите за Цзин Бэйюанем. Князь Наньнина живет в уединении и редко показывается на глазах, однако пользуется любовью и благосклонностью императора уже много лет... — на мгновение он замолчал, нахмурив брови, которые напоминали пару веток. — Этот скромный старик всегда чувствовал, что в нем есть что-то странное. Он всего лишь ребенок, но каким-то образом сумел вынести одиночество, оставшись сиротой без братьев и сестер. Если бы не тот факт, что в следующем году ему придется явиться на аудиенцию к императору и заняться делами государства, нельзя было бы с уверенностью сказать, что он когда-либо захотел бы покинуть свое поместье. В любом случае, в нем всегда было что-то необычное...
— Даже Хэлянь И прекрасно понимает, что он всего лишь бездельник, красивый, но никчемный. Даочжан, почему вы так много думаете о нем? — презрительно сказал Хэлянь Ци.
— Сомневаюсь, что это так. Думаю, князь Цзин занимает особое место в сердце наследного принца, — ответил даос Ли, опустив свою чашку.
Хэлянь Ци сделал небольшую паузу, словно вспомнив что-то, на его лице промелькнуло непристойное выражение:
— Верно. Хотя этот Цзин Бэйюань ни на что не годен, с каждым днем он становится все прекраснее, а Хэлянь И бегает к нему каждые два-три дня. Какую же цель он преследует?.. Ах!
— Наследный принц всегда действовал с осмотрительностью, скромностью и сдержанностью, приобретя репутацию человека строгого к себе, но снисходительного к другим, — сказал даос Ли. — Возможно, если это его первая любовь, он не до конца осознает свои чувства.
Хэлянь Ци слегка приподнял брови и спросил:
— Что ты имеешь в виду?
Глубокомысленная улыбка мелькнула на лице даоса Ли:
— Нужно еще немного понаблюдать за ним... Встреча с князем Наньнина напомнила мне кое-кого. Точнее, девушку из семьи, которая помогла мне, когда я остался без средств к существованию. Ее зовут Цуй-эр, в этом году ей должно исполниться семнадцать. Однажды в городе разбушевалось поветрие, ее родители умерли от болезни, а она оказалась на улице без гроша. Владелец театральной труппы пожалел ее и воспитал. В последние годы она стала очень известна благодаря своему пению. Совсем недавно она приехала в столицу и пришла ко мне просить поддержи, прислушавшись к разговорам людей. Помня о доброте ее семьи, я решил принять ее как свою приемную дочь.
Хэлянь Ци тупо уставился на него, не понимая смысла этих слов.
— Сегодня мне пришло в голову, что черты лица Цуй-эр похожи на черты лица князя Наньнина, — продолжил даос Ли. — Очень удачное совпадение.
Поразмыслив немного, Хэлянь Ци с улыбкой ответил:
— Раз так, то хотелось бы мне однажды встретиться с ней.
Даос Ли улыбнулся и ничего не сказал.
Как раз в этот момент кто-то подошел к двери и объявил, что прибыли слуги семьи Чжао, чтобы доставить новогодние подарки второму принцу. Хэлянь Ци не обрадовался тому, что его прервали, но он уже потерял ход мыслей и потому грубо спросил:
— Какой еще господин Чжао?
— Господин Чжао с северных земель. Чжао Чжэньшу, — доложил слуга.
Хэлянь Ци наконец пришел в себя. Мгновение спустя сердитое выражение исчезло с его лица, сменившись улыбкой:
— Скорее пригласи их войти.
В ту же секунду слуги семьи Чжао внесли несколько огромных сундуков и опустили их на пол один за другим.
Увидев Хэлянь Ци, они разулыбались во все лицо и поклонились, после чего с почтением произнесли новогодние благословения и открыли сразу все сундуки. Хэлянь Ци, бросив взгляд внутрь, обнаружил несколько тканей и вышивок. На его лице появилась улыбка. Обменявшись с прибывшими парой вежливых слов, он приказал позаботиться об удобстве гостей.
Только когда слуги семьи Чжао покинули поместье, Хэлянь Ци поднялся на ноги и приказал своему доверенному слуге вытащить всю ткань из сундуков. Новогодние дары были лишь первым слоем, а под ними располагались золотые слитки.
Остальные сундуки, скорее всего, тоже были заполнены сокровищами, при виде которых у людей глаза разбегались.
Осмотрев каждый сундук, удовлетворенный Хэлянь Ци позвал слуг и приказал унести их.
Конечно, настолько щедрые «новогодние дары» имелись разве что у знатных министров и глав палат, а вовсе не у каждой семьи.
Приближался конец года, все вокруг суетились: отвечали подарками на подарки, приглашали гостей на обеды, приносили жертвы предкам, кланялись статуями Будды и делали много чего еще. Даже торговля на улицах стала оживленней, чем обычно. Люди, целый год затягивающие пояса потуже, наконец дождались празднования конца года, смогли дать себе волю и побаловать себя хорошей едой и вином, их лица светились от радости.
В княжеской резиденции Наньнин никогда не проживало слишком много людей. За последние годы слуги преклонных лет вернулись в родные края. Цзин Ци чувствовал, что большое количество людей вокруг доставит много хлопот и не позволял Пин Аню покупать новых слуг. Потому в канун Нового года Пин Ань сновал туда-сюда по поместью так быстро, что казалось, ноги достают до его шеи.
Прислонившись к двери библиотеки, Цзин Ци наблюдал за ним, не чувствуя ни малейшего укора совести, а затем вяло протянул:
— Ну, мне здесь делать нечего, так что мое присутствие будет только мешать тебе. Пойду прогуляюсь. Пин Ань, тебе стоит поспешить, ха.