– Флою? Кстати, как она вам?
– Непоседа, – улыбнулся епископ. – Без присмотра ни на минуту нельзя оставить. А вот о своем прошлом не слишком болтает. Но я узнал ее историю. Два года назад в ее крае свирепствовала моровая язва – напасть нередкая в Унылой долине. Многие селения потерпели от этой беды. Мать Флории умерла, а отец отправился искать новое место для дома, да так и не вернулся. Наверное, тоже сгинул. Флории и двум ее братьям посчастливилось – их раньше всех отправили поближе к Морфелону к родственникам. А ее селение вымерло: его огласили проклятым и сожгли. Вот так она попала к дяде. Братья ее были постарше, они в доме не задержались, ушли в Тихие равнины, искать новую жизнь. А куда было деться юной девушке, с детства окруженной заботой и любовью родителей? Осталась она у своего зловредного дядюшки, который заставлял ее работать от зари до зари. Бил ее часто. От его сынков и дочек она тоже ничего хорошего не знала. Сердце ее уже черстветь начало. Она даже рада была, что ее продали, только б вырваться из нелюбимого дома.
– Так у нее никого нет? – спросил Марк.
– Никого.
– Что же с ней будет?
– Во дворце я оставить ее не могу: она мирянка и непоседа. Хлопот от нее будет много. Да и не позволит никто, чтобы девушка не из знатного рода служила при дворце. Отправлю ее в приют для сирот при Храме смирения. Хотя чует мое сердце, что и там она не усидит. Но мы не скоро увидим ее, так как уходим на юг.
– Когда?
– Как только я завершу все приготовления. Мне понадобится четыре дня.
– Почему так много?
– Я должен получить бумаги от Совета епископов, удостоверяющие тебя как миротворца, отправить гонцов к нашим союзникам южанам с вестью о том, что пришел Седьмой миротворец. Я должен поставить в известность Совет епископов о нашем пути, о наших намерениях. Я должен просить казначея о выделении денег для наших нужд в походе. А кроме того, покидая Морфелон, я оставляю свое служение в Иероне и обязан решить с Советом епископов, кто останется вместо меня.
– А что делать мне?
– Молись и набирайся сил. Ходи в наш дворцовый храм.
– Я бы хотел научиться владеть оружием, – заметил Марк, еще не осознавая, но уже чувствуя неизбежность схваток с настоящим врагом.
– Я попрошу принца Афарея поупражняться с тобой.
* * *
Епископ сдержал обещание. На следующий день Марк получил приглашение от Афарея присоединиться к тренировке во внутреннем дворе Иерона. Польщенный приглашением, Марк схватил свой книжный свиток и уже хотел поспешить вниз, как его остановила мысль: “А если книга не превратится в меч? Как нелепо я буду выглядеть перед рыцарями!”
Запершись в своей комнате, Марк расставил ноги и застыл с книгой в вытянутых руках. Затем, вспоминая каким великолепным светом вспыхнула книга перед Советом епископов, Марк уверенно произнес:
– Слово-меч.
Книга не шевельнулась.
– Слово-меч! – сказал Марк погромче.
Никакого эффекта.
– Слово-меч! – почти крикнул он, встряхивая книгу как неисправный механизм. – Давай же, превращайся! Слово-меч!
Промучившись так минут десять, Марк в расстроенных чувствах бросил книгу на стол и отправился во внутренний двор, по дороге выдумывая отговорку для Афарея, почему он пришел без своего Логоса.
– А вот и миротворец Маркос! – Афарей был рад встрече. – Я слышал, ты произвел впечатление на Совет епископов. Так ты отправляешься на юг? Славно! А где Харис? Брат Ортос опять отправил его с поручением в Унылую долину? А где твой Логос?
– Я хотел для начала поучиться на коротком мече, как у тебя, – выдал Марк заранее подготовленный ответ.
– А, львиный коготь! Тебе нравится? – Афарей погладил клинок своего меча. – Славно! Эй, ты, – он прикрикнул на слоняющегося без дела слугу. – Подай-ка нашему миротворцу меч, да получше!
Слуга тотчас вручил Марку оружие – такой же меч, как и у принца. Афарей поправил положение его руки, помог стать в боевую стойку и с достоинством произнес:
– Военное превосходство воинов Ордена молодого льва заключается в трех причинах: несомненная вера в свою силу, стремительный натиск, сильный удар. В схватке важно первым броситься в атаку, не дожидаясь, пока это сделает враг. Нападаешь и бьешь, бьешь, отбивая меч врага, раз за разом, пока он не потеряет обладание. А тогда – один точный взмах или выпад делает тебя победителем.
На этом слове Афарей перешел в атаку. Марк не продержался и трех ударов, как меч принца застыл у его горла.
– Видел? Теперь ты!
Попробовав следовать примеру, Марк пошел в наступление, но и тут потерпел неудачу: на третьем ударе меч вылетел из его рук.
– Ты почти не веришь в свои силы, когда бьешь, – Афарей воткнул свой меч в землю и, крепко сжав плечи Марка, глянул ему в глаза отважным взором. – Никогда и ничего не бойся. Ты можешь! Верь в победу! Если в сердце крадется сомнение – делай шаг вперед. Если не можешь поверить, что твой меч поразит врага – бей сильнее. Если чувствуешь страх – бросайся на врага, если нет веры – не верь, но иди в бой. Забудь обо всем, пусть твой меч думает за тебя. Падет возле тебя один враг, второй – и вера сама придет, сама тебя наполнит. Меч в руки! Наступай!
Марк снова стал в боевую позицию. С минуту они простояли глаза в глаза, с направленными друг на друга остриями мечей. Марк набирался смелости. Затем подался вперед и сделал ложный жест, как бы намереваясь ударить с размаху, но вместо того – совершил прямой колющий выпад. Афарей отразил его прием и засмеялся.
– Лучше не умничай, миротворец Маркос! Бей, как я тебя учил. Каждый шаг – шаг смелости, каждый удар – удар веры. Давай, все получится! Оп, оп, оп!
Решив больше не хитрить, Марк начал атаку с череды сильных ударов, отбивая меч противника вправо-влево, при этом наступая шаг за шагом. Афарей поддавался, отступая и одобрительно покрикивая “Оп, оп, оп!”, чем вызывал у Марка еще больше прыти. Меч принца легко поддавался ударам, хотя даже неопытному глазу было видно, что тому ничего не стоит обезоружить своего противника.
– Оп, оп, оп! Уже гораздо лучше! – воскликнул Афарей, когда Марку удалось сделать выпад и чуть-чуть задеть его кожаный нагрудник с нашитыми металлическими чешуйками.
– Ты быстро схватываешь науку, миротворец Маркос!
Марк благодарно кивнул, понимая, однако, что в реальном бою противник не станет пятиться, тупо тараща глаза и позабыв о собственном мече.
– Мы тренируемся здесь каждое утро после служения в храме и по вечерам перед ужином. Пока ты в Иероне, не упускай случая научиться владению коротким мечом у воинов Ордена молодого льва, – сказал Афарей, не без гордости за свой орден.
* * *
Вместо обещанных четырех дней Марк провел в Иероне целую неделю. У епископа что-то не складывалось, и он постоянно откладывал поход. Все эти дни Марк тренировался с Афареем и, что удивительно, начинал верить в свои силы. Принц порою бывал немного резок, но не терял веселого нрава и был доволен своими воинами. Лишь однажды Марк увидел его другим – когда запыхавшийся гонец принес ему свиток с сообщением. Прочитав письмо, Афарей в ярости швырнул его под ноги.
– Силы небесные, будет ли конец наглости Ипокрита! Или я – сын короля, глава ордена – должен сидеть молча как раб?
– Что случилось? – осторожно спросил Марк.
– Моих посланников с позором изгнали из селения Сонная дубрава! – вскричал Афарей с таким гневом, что у него жилы вздулись на шее. – Я послал их, чтобы призвать всех верных встать на борьбу с лесной нечистью. Так, веришь ли, жители прогнали моих посланников палками и комьями земли! Ипокрит настроил всех против меня. Знаешь, как они меня назвали? Изменником! Меня! Или морфелонские земли не мои земли тоже, и я ничего не смею делать без позволения архиепископа Ипокрита?
Он потрясал кулаками и ходил взад-вперед, а потом, как бы под влиянием новой мысли, быстро повернулся к Марку и, сильно схватив его за плечи, проговорил:
– Если бы я был таким свободным как ты, Седьмой миротворец Маркос! Если бы у меня был такой повод как у тебя, чтобы уйти на юг! Я бы попрал все запреты Ипокрита, я бы сам пошел в Сонную дубраву, я бы объехал каждый поселок в королевстве, я бы собрал всех верных аделиан – и вступил бы в открытую борьбу за свободу – борьбу на просторах юга.