В тот вечер Афарей еще долго и яростно говорил, изредка задыхаясь от волнения, потрясал кулаками. Из его речей и последующего разговора с Харисом Марк заключил, что архиепископ Ипокрит, вызвавший столько бурных эмоций у принца, является очень влиятельным человеком в Морфелоне. Он давно находится в доверии у короля и всячески убеждает его отказаться от войны против сил Темного Владыки Хадамарта на юге Каллирои. Причины такой политики Ипокрита были для Марка не ясны, но, зная о горячем темпераменте Афарея, он понял, что эти двое не просто разошлись во взглядах, а стали ярыми противниками в одном дворце. Имея огромное влияние в морфелонских провинциях, архиепископ Ипокрит насаждал там самые нелестные слухи о принце Афарее и его воинственном ордене. Из-за этого Орден молодого льва переживал в провинциях если не гонения, то, по крайней мере, большие трудности.
И все же Марк до сих пор толком не знал, с кем враждует Морфелон и с кем придется враждовать лично ему. От Хариса и Афарея было сложно услышать нечто вразумительное, а с важными людьми во дворце Марк заговорить не решался. Епископа Ортоса он видел каждый день, но расспросить его не удавалось. Тот был сильно занят и только отвечал: “Скоро. Уже скоро. Еще день”.
Выходить в город Марк не решался: не зная законов и обычаев горожан, он боялся попасть в какую-нибудь неприятную историю. На седьмой день он решился попросить Хариса показать ему город, на что странствующий рыцарь охотно согласился.
Было утро – время, когда под воротами дворца собирались люди, просящие о своих нуждах. Как только Марк и Харис вышли из ворот, они наткнулись на толпу жалкого вида крестьян, пришедших к королю за помощью. Среди них были и старики и старухи, мужчины и женщины, молодые пары, дети и матери с грудными младенцами. Все они – а их было около пятидесяти – стояли, понурив головы, и лица их омрачала слепая безнадежность – следствие тяжкой скорби и близости отчаяния. Их страшные лохмотья лишь отчасти напоминали одежду. Многие стояли босыми, ноги их были разодраны в кровь. На изможденных лицах толстым слоем лежала пыль, у большинства людей были воспалены глаза от бессонных ночей.
Королевский вельможа с розовыми пухлыми щеками, выступавший перед ними, разводил руками и что-то говорил так тихо, что разобрать его слова можно было только в полной тишине. Но все его жесты, движения и даже осанка убедительно говорили, что эти несчастные помощи не дождутся.
– Кто эти люди? – спросил Марк.
– Сейчас узнаем, – буркнул Харис и, подозвав ободранного тощего человечка, испуганно вертевшего головой, потряс его за плечи. – Кто вы такие и зачем пришли к воротам Иерона?
– О, молодой лев, – человечек заметил на плаще Хариса вышивку Ордена молодого льва и сразу склонился с почтением. – Беда и скорбь привели нас к Сиятельнейшему Патриарху. Мы из долины Мутных озер. Вам, храбрые рыцари, должно быть известно, каким тяжелым трудом добываем мы свой хлеб. Но год назад, когда в нашей долине появился черный маг Калид, нас обрекли на вымирание. Калид построил жертвенник божеству греха Амартеосу и потребовал, чтобы все поклонялись и приносили жертвы…
– Постой, постой, – остановил его Харис. – Мутные озера – это земли нашего князя Кенодока.
– Говорят, он продал часть своих земель Калиду…
– Аделианский князь продает земли черным магам! – воскликнул Харис так громко, что привлек внимание остальных крестьян и пухлощекого вельможи. – Да он вообще никому не смеет продавать земли без позволения короля!
Обездоленные крестьяне оживились, услышав его праведное негодование.
– Калид насылает на нас болезни.
– Колдуны сжигают наши посевы.
– В долине господствует нечисть! – выкрикнул предводитель процессии, самый крепкий мужчина из всех. – Озерные духи отравляют нам воду. Сельвархи похищают наших детей. Три дня назад я похоронил сына. Сколько нам еще ждать помощи от короля? Год назад нас было четыреста, а теперь – меньше двух сотен.
Среди крестьян нарастало волнение, вокруг них собиралась толпа любопытствующих горожан. Вельможа предостерегающе поднял руку, и за его спиной зашевелился отряд стражников-копьеносцев.
– Жители Мутных озер, я снова и снова повторяю вам: вы подданные достопочтенного князя Кенодока, и помощи вам просить нужно у него.
– Мы семь раз ходили к князю, умоляя спасти наши семьи, – кричал предводитель. – На восьмой раз на нас спустили собак. Нам сказали искать помощи у короля, так как все жители морфелонского королевства его подданные.
– Я передам письмена с вашими просьбами старшему советнику Сиятельнейшего Патриарха, – невозмутимо ответил вельможа.
– Мы еще полгода назад передавали письмена, – раздались недовольные голоса в толпе. – Мы не можем больше ждать. Нечисть изводит нас. Гибнут наши дети. Мы не уйдем отсюда, пока король не снарядит войско!
– А как же живут в селениях, соседних с вашим? Почему они не жалуются на Калида?
– Они поклонились Амартеосу! – крикнул предводитель. – Для них напасти закончились, но их души порабощены. А мы – адельфы и никогда не отступим от Пути истины. Мы не станем приносить жертвы Амартеосу, мы не отдадим наших дочерей в капища разврата, мы не пойдем в рабство. Нам некуда идти. Мы ушли, но в нашем селении остались те, кто уже не может двигаться. Если король не окажет нам помощи, мы умрем под этими стенами, может, тогда вспомните, что призваны защищать своих подданных.
– Я передам письмена с вашими просьбами, – скупо повторил вельможа и, надув свои пухлые щеки, развернулся к воротам.
Марк все это время наблюдал за происходящим, но не обращал внимания на Хариса. А тот сжимал кулаки, накалялся и багровел от гнева. Когда же вельможа пустился во дворец, так и не дав несчастным надежды, странствующий рыцарь преобразился:
– Святой-Всемогущий, какие письмена?! Взгляните на их лица, какие еще письмена нужны? Взгляните на лица этих стариков, этих матерей с детьми, перенесших столько горя – вот самые доказательные письмена!
Одна из молодых матерей, совсем еще девочка, с младенцем на руках подняла к Харису запыленное лицо: ее умоляющий детский взгляд с крупными слезами на щеках привел странствующего рыцаря в состояние безрассудного мужества.
– Слушайте меня, жители Мутных озер! Я, Харис, сын Аристарха, обязуюсь перед всеми, кто меня слышит, немедля отправиться в ваш край и положить конец беззаконию Калида, а также покончить со злой нечистью!
Вельможа дал знак стражникам, и Хариса тут же взяли под руки двое копьеносцев. Но он вырвался, неразборчиво ругнувшись, и быстрыми шагами пошел через городскую площадь. Не зная, что делать, Марк побежал за ним, по пути заметив, что совсем немногие из крестьян увидели в поступке рыцаря проблеск надежды. Для большинства же Харис лишь на минуту скрасил отчаяние, дав понять, что кому-то они нужны в этом королевстве.
– Ты действительно хочешь идти к этим Мутным озерам? – спросил Марк.
– Я дал слово. Я сдержу его, – Харис внезапно остановился и хлопнул Марка по плечу. – Передай брату Ортосу, что я вернусь, как только очищу селение этих людей от нечисти и власти Калида. Да простит он мне самовольство, но нет моих сил терпеть это беззаконие.
– Мутные озера… это далеко от Морфелона?
– Три дня пешего пути. Но мой верный Скороног доскачет туда за одну ночь. Прощай, Маркос, свидимся ли, не знаю. Но помни: Харис, сын Аристарха всегда держит слово.
Крестьяне под воротами уселись на свои скромные пожитки. Любопытствующие горожане расходились. Ворота во дворец закрылись, Марку пришлось долго упрашивать стражников пропустить его. К счастью, появился епископ Ортос, и Марка благополучно впустили.
* * *
– Так Харис поскакал к Мутным озерам, – проговорил епископ, внимательно выслушав сбивчивую речь Марка.
– Да, и попрощался, будто мы с ним больше не увидимся.
– Мы увидимся с ним завтра утром, – с уверенным спокойствием сказал епископ. – Он знает, что мы завтра уходим на юг.
– Но он так решительно настроен драться с нечистью…
– Харис – отважный воин, но, к сожалению, его отвага происходит от незнания. Он не бывал в боевых походах и не знает, что такое война.