Марк поднялся, понимая с досадой, что обманывать себя хоть и приятно, но неэффективно. Совесть всегда поставит тебя на место, напомнив, что в воскресный день преграда к церкви – не дождь и не поломанный зонтик, а простая человеческая лень.
“Еще одно нудное дождливое утро. Новый день, который не принесет ни плохого, ни хорошего – ничего. Пройдет впустую, как и предыдущие шесть, – рассуждал Марк, натягивая легкие ботинки. – А лето только начинается”. Он поглядел на себя в зеркало: высокий, немного сутулый от постоянного сидения в университете, в библиотеке или дома; густые светлые волосы, серые задумчивые глаза – нормальный парень, обыкновенный студент. Почему же он не может найти общий язык со сверстниками?
Он был студентом, недавно ему исполнился двадцать один год. Он считал себя разочаровавшимся романтиком, а отец говорил, что это неизбежно сопутствует его возрасту. Марк знал, что это не так: его ровесники живут другой жизнью и думают о других вещах. Больше того, он чувствовал себя среди них совершенно одиноким, хотя считал себя ничем не хуже других и всячески пытался быть интересным и общительным. Но робость, стеснительность, боязнь показаться дураком, взращенная еще со школы, сковывали его по рукам и ногам.
Был он одинок и дома. Родители, люди занятые, редко интересовались его жизнью, полагая, что он уже достаточно взрослый и сам знает, как ему жить. К тому же, в последние две недели Марк жил один. Его мать, получившая в кои-то веки возможность навестить родственников в США, уехала к ним на полгода. Отец, работавший в туристической фирме, каждый год исчезал на все лето. Брат Марка, после того как женился, переехал в другой город, и виделись они теперь крайне редко.
Воспитанный в христианских традициях современности, суть которых сводилась к тому, что придерживаться христианской морали желательно, но необязательно, три года назад Марк решил бросить вызов самому себе. Он твердо пообещал себе исправиться и жить так, чтобы жизнь стала увлекательной с одной стороны и плодотворной с другой. Он начал с мечтаний. Живущий в нем романтик рисовал ему необычайные подвиги в загадочных, невероятных мирах. Мечтая, Марк загорался то одной идеей, то другой. Его влекли приключения, опасности, джунгли юго-восточной Азии и африканские саванны, таинственные горы и темные подземелья. И обязательным условием во всех приключениях было его желание помогать людям. Именно эта особенность делала его в мечтах не кладоискателем или охотником, а сотрудником гуманитарной миссии, врачом, учителем, миссионером. Последнее его настолько захватило, что стало уже не мечтой, а целью.
Его могло зажечь что угодно: репортаж по телевидению, заметка в газете, рассказ однокурсника или воскресная проповедь в церкви. Желание разгоралось настолько, что казалось, ещё чуть-чуть – и он пойдет в посольство, найдет гуманитарную миссию, будет всеми способами искать возможности осуществить свои мечты.
Однако мечты оставались мечтами. Сил хватало только на фантазии и чтение книг. Причиной тому была не только лень. Он жаждал перемен всем сердцем, но всем сердцем их и боялся. Всегда и везде, куда бы он ни сунулся, какой дорогой бы ни пошел – перед ним непреодолимой преградой возникал страх.
И сегодня, только выйдя из дома, Марк его ощутил. Сначала он подумал, что, несмотря на раннее лето, его, в сером пиджаке и легких брюках пронял холод. Прошагав по лужам несколько метров, он почувствовал сильный взгляд в спину, вызвавший дрожь в ногах. От неожиданности Марк обернулся, но за спиной никого не было, кроме нескольких угрюмых пешеходов, спешащих, словно в будни, по своим делам. Не успев удивиться, Марк вздрогнул снова от присутствия неведомого ока, уже спереди... затем сбоку... затем снова сзади! Завертев головой по сторонам, Марк неожиданно почувствовал сильный страх. Это был страх ожидания, боязливое суеверное ощущение надвигающейся бури. Так бывало не раз: он слышит приближение грозы, кругом стоит напряженная тишина, и вдруг ощутимо меняется давление. Воздух давит на уши, и душа натягивается как струна, тело охватывает дрожь, и волосы чуть-чуть шевелятся на голове. Так было и теперь.
Придя в себя мгновением позже, Марк удивился, что все это продлилось не более секунды. Что произошло? Ничего, ровным счетом. Последствия ночных страхов и измученной одиночеством жизни.
Живя эти две недели один в трехкомнатной квартире, он переживал всякие страхи. Какие только жуткие тени и образы не подстерегали его в пустой квартире поздним вечером! Сколько раз он замирал, испуганный ожиданием монстра! Сколько раз вздрагивал, услышав ночной шорох, и вжимался в подушку, боясь поднять голову и обнаружить у изголовья страшное существо! Единственное средство, к которому он прибегал в таких случаях – это шептание некоего бессвязного подобия молитвы.
Все это были, однако, не более как обыкновенные, порожденные одиночеством ночные страхи, конец которым приносил дневной свет. И не раз Марк обзывал себя болваном, когда оказывалось, что ночь напролет его пугала собственная скомканная одежда и шелестящая за окном листва.
Но сейчас стояло пасмурное утро, а страх его был не боязнью ночных фантомов, а неизвестности – предвестником беды.
“А если это – знамение свыше! – с восторгом подумал он, но тут же разочарованно признал. – Нет. В этой серой жизни чудес не бывает”.
Идя к остановке, Марк равнодушно миновал какого-то старого пьяницу, клянчившего якобы на хлеб. На ступеньке одного подъезда сидела и плакала девушка: совсем юная, лет четырнадцати. Наверное, поссорилась с родителями или с парнем.
– Боже, я молюсь за всех, кому я не могу помочь, потому что не умею, – прошептал Марк.
Он часто говорил эти слова и часто лукавил, понимая, что помочь он может, если сломает свой страх. А страх охватывал его при одной мысли подойти к незнакомому человеку и попытаться помочь. Чтобы сломать страх – нужны большие усилия, а для усилий – горячее желание. Желание было, но почему-то не вдохновляло к действию. Получался какой-то заколдованный круг, без надежды на выход.
Сев в автобус, молодой прихожанин благополучно добрался до церкви. Уже у церковных ворот мимо Марка пронёсся какой-то лихач на темном джипе, окатив его брызгами из придорожной лужи. Сквозь зубы обозвав водителя “козлиной”, Марк бесшумно пробрался в задние ряды, уселся на скамью, пытаясь сконцентрировать внимание на словах проповеди. Церковь, богослужения которой он посещал по воскресеньям, оставалось той отдушиной, где Марк чувствовал, что не все в жизни потеряно и все еще можно изменить.
Душевный кризис начался в его жизни примерно через год после судьбоносного решения измениться. Одна за другой его тщедушные попытки осуществить хоть на йоту свои мечты рушились. Убедившись, что он ни на что не способен, а серая и унылая жизнь не становится ни увлекательной, ни плодотворной, Марк в короткий срок погряз в тоске и унынии. Он быстро похоронил свои мечты стать миссионером и помогать людям где-нибудь в южной Африке, обозвав себя неисправимым мечтателем. Как он будет помогать другим, если себе помочь не в состоянии?
Марк хлопнул себя по карману, вспомнив, что забыл ключи от квартиры. Это озадачило, но не расстроило. Ломать дверь не придется, он уже как-то забирался по большой березе на балкон своего второго этажа. Правда был риск свалиться и сломать себе ногу, но предстоящее казалось ему приключением и скорее забавляло, чем настораживало.
– …Познаете истину, и истина сделает вас свободными, – говорил священник и в продолжение рассказал притчу. – Молодой человек, которого охватила жажда познать истину, оставил все и отправился на ее поиски. Он посетил много стран, плавал по многим морям, покорил не одну вершину. В дороге ему приходилось преодолевать большие трудности, избегать опасности и терпеть немало страданий. Проснувшись одним утром, неутомимый путешественник вдруг осознал, что прошли годы, он уже далеко не молод, а истины он так и не нашел. Разочарованный и печальный он решил, что пора возвращаться домой. После долгих месяцев он добрался до родного города. Какого же было его изумление, когда, открыв двери своего дома, он нашел истину, которая терпеливо ждала его все эти годы. Помогли ли ему странствия найти истину? Нет, но они приготовили его к ее познанию.