— Вот, собственно, и всё, и вся история, — закончил Федька и философски добавил: — Жил себе болтливый старикан — и нет его. Все там будем.
— Почему болтливый? — вздрогнул Матвей. — Что он такого разболтал?
— Да разговорчивый очень старик был, вечно какие-нибудь истории травил, анекдоты… да и с руководством посплетничать любил, — ухмыльнулся Федька, намекая на частые доносы Порфирьича, по любому поводу бегавшего жаловаться к начальству.
— А, ты об этом, — успокоился Матвей.
Обеденный перерыв закончился, на участке зажгли свет, заурчали станки. Федьке явно не хотелось уходить — ему просто нечем было себя занять до конца длинного рабочего дня, а Матвей, напротив, с нетерпением ждал, когда же этот скучный и опасный человек, и так отнявший у него законных полчаса отдыха, наконец уйдёт, чтобы спокойно достать припрятанную книжку.
Но Федьке было хорошо, и он тянул время, ища, о чём бы ещё поболтать с покладистым и явно опасающимся его собеседником. Он почувствовал, что свободный и обычно нагловато себя ведущий Матвей стал его побаиваться, — это давало Федьке нечастое ощущение превосходства, и расставаться с ним он не торопился.
— Кстати, — внезапно вспомнил он. — Твой Кузин скоро появится?
— Да какое там «скоро», — отмахнулся Матвей. — Лежит в больнице пластом. Думаю, что ещё месяц как минимум проваляется.
— Да нет его в больнице, — уверенно сказал Федька. — Я в выходные туда двух баб из профкома отправил. Ну, это, заботу о больном товарище проявить. Опять же, деньги профсоюз выделил, яблоки там, апельсины из продуктового набора вытащили. Чтоб всё как у людей. А им и говорят, что, мол, нету вашего Кузина. Выписан, мол, несколько дней тому назад и уехал на спецскорой. Так что выписали его, а значит, скоро и появится.
Матвей молчал и, наклонив голову, избегая встречи с простодушным Федькиным взглядом, старался как можно непринуждённее смахнуть внезапно выступившие на лбу капли холодного пота.
Федька ничего не заметил и, потянувшись, поднимаясь наконец-то со стула, озабоченно спросил:
— А ты не в курсе, случаем, что такое спецскорая? Кому положена?
3.8
Неделя, начавшаяся с похорон, ими же и закончилась. Не прошло и трёх дней, как у дверей цеха входящих встретил ещё один портрет в чёрной рамке. С него улыбался ещё совсем молодой Кузин — другой фотографии не нашлось.
Заниматься оформлением документов и организацией похорон предложили Матвею — всё ж с его участка рабочий. Он мог и отказаться — для этого в профкоме были опытные люди, но был шанс подобраться поближе к загадочной и притягивающей своим ужасом истории, и он согласился не раздумывая. Ничего не вышло. По документам всё сходилось, а врач отделения, у которого Матвей пытался выяснить, куда же увозили покойного на спецскорой, смотрел стеклянным непонимающим взглядом и бормотал об ошибке регистраторши, что никуда Кузина не увозили, в реанимации был он всё это время, и ни о какой спецскорой врач никогда не слышал. У больного случился второй инсульт, на этот раз обширный, потом отёк, и спасти его уже не удалось. Вот и всё. Никаких тайн. Матвей был уверен, что доктор врёт, но лезть глубже, а уж тем более давить на врача боялся.