Я спокойно пересидел Вторую мировую в Швейцарии, в Лозанне, в теле молодого симпатичного француза, торгуя антиквариатом, ремонтируя часы и фотоаппараты, и уже в самом конце пятидесятых, когда моё тогдашнее тело начало изнашиваться и давать сбои — ну, вы представляете, Михаил Александрович, о чём я говорю, — задумался о смене. Когда переваливает за сорок, то там заболит, то тут заноет, какие-нибудь детские травмы вылезут, а кто же его знает, чем до меня владелец этого тела занимался и как с ним обращался? Люди эгоисты — никто же не думает о том, что его тело может понадобиться кому-то ещё. Да они и без того относятся безобразно к своим телам. Представляете, какую я недавно формулировку услышал от одного, кстати верующего, гражданина? Он сказал, что, мол, мы получили наши тела от Всевышнего и должны будем вернуть их обратно, но нигде в контракте не сказано, что мы должны вернуть их в идеальном состоянии! А? Каково? Какая иезуитская логика! Да, да… снова отвлёкся. Так вот, стал я искать новое тело, конечно, подальше от дома — ну, от того места, где жил последние годы. В процессе поисков забрался я в Восточный Берлин — тогда ещё спокойней было, да я особо во все эти политические игры и не вникал, за что в результате и оказался наказан. Познакомился я с молодым здоровым немецким парнем, устроил фотосессию, якобы для журнала мод, перебрался в него и только обосновался в новом обиталище, как просыпаюсь утром — а тут Стена! И не уехать мне из Берлина! И вот тут-то я впервые за полторы сотни лет запаниковал, задёргался — и совершил ошибку. Решил я, что в такой ситуации мне будет легче выбраться из этой западни в теле русского, их много тогда в Восточном Берлине было. Нашёл я такого — разбитной молодой парень, гуляка и выпивоха, не женат — всё, что и требовалось. Познакомился, сдружился (ну, в основном на почве выпивки и женщин), всё необходимое выяснил — и… фотографию на память. Едва успел я всё закончить и от тела старого избавиться, а тут меня и хвать — под белы руки и в посольство и в двадцать четыре часа на родину, в СССР то есть. Был этот парень каким-то совсем мелким работником посольства и в чине минимальном, что меня устраивало, да ведь не знал я, что проштрафился он: связался не с теми, не с той роман закрутил, да и украл что-то не по чину. Короче, меня в самолёт и в Москву — едва дали полчаса шмотки собрать и, спасибо, фотокамеру разрешили прихватить — еле упросил. Ну, а в Москве разжаловали меня и пинком из органов. Хорошо времена были уже не те — при Сталине так расстреляли бы сразу. Вот так я в СССР и оказался. Отдышался, осмотрелся, работать часовщиком устроился. Потом переехал в Ленинград, не торопясь нашёл тело поинтереснее, не с такой дурной предысторией, — вот так и живу. Часы ремонтирую, фотокамеры, антиквариатом помаленьку приторговываю. А выехать отсюда, да ещё и с аппаратом, — вы, Михаил Александрович, представляете, как это непросто. Нужно правильное тело, которое может и само выехать, и аппарат вывезти, а такое найти нелегко. Да ведь найти и познакомиться мало — его же надо уговорить на съёмку. Нет, есть и другой способ — можно просто оглушить, но тоже не всегда работает, и к тому же не хочется портить своё будущее тело. А чтоб уговорить на фотосъёмку, надо изобретать разные легенды — то ли ты фотокорреспондент чего-то: какого-то журнала, газеты, агентства новостей, то ли фотохудожник. Не так всё просто! И у меня уже кое-что было подготовлено, и если бы не этот несчастный воришка, упокой Господь его многогрешную душу, то мы тут сейчас с вами не пили бы эту бурду, которую здесь выдают за кофе.
Так, насколько я вас понял, уважаемые господа, вы не хотите просто вернуть мне камеру ни за какое вознаграждение. Так? А хотите вы пользоваться ею со мной вместе, образовать такой клуб, консорциум бессмертных. Звучит смешно, но… почему бы и нет? В этом есть здравое зерно: действительно, помогая друг другу, нам будет легче решать многие вопросы — к примеру, нахождение новых и избавление от ненужных тел. А владеть камерой будем совместно. Хранить её будем в месте, доступном, только если там собрались все трое, — например, в банковской ячейке с тремя ключами. Вы поможете мне выехать, подберём тело для выезда и Михаилу Александровичу и будем себе жить в своё удовольствие где-нибудь в Европе или где кому заблагорассудится. А что, хорошая мысль! Я согласен! Вы даже не представляете, господа, какие удовольствия и неиспробованные наслаждения вас поджидают, какие вредные и заманчивые привычки можно себе позволить! Ведь вам не нужно будет заботиться о здоровье тела. Поизносилось в страстях — найдёте новое. Это совершенно иная жизнь, мои юные компаньоны. Ну что ж, по рукам! Все детали оговорим завтра. Давайте встретимся в месте, где будут наливать не только эту бурду, и всё тщательно продумаем и даже распишем. У вас есть ещё вопросы?