2.2
Следить за осоловевшей от плотного обеда и спиртного парочкой было легко, да и недолго. Минут через десять неспешной прогулки они вошли в массивную, крашенную под дерево металлическую дверь с приваренной намертво табличкой «Доктор Мазин», гравированным рисунком Гиппократовой чаши и нацарапанной гвоздём, затёртой, но вполне разборчивой матерной надписью понизу.
Матвей с прогулочным независимым видом прошёл мимо, затем крадучись обошёл здание через проходной двор, выясняя, нет ли где запасного выхода и окон, в которые можно было бы заглянуть, и уже возвращался по кругу ко входу в офис, когда из бесшумно притормозившей у поребрика машины с затемнёнными стёклами его окликнули, а когда подошёл, бесцеремонно втащили внутрь через распахнутую заднюю дверь. Произошло всё это так быстро, что ни рассмотреть похитителей, ни сообразить что-либо Матвей не успел, но зато пребольно ударился головой. Мало того — в довершение и для вящего унижения получил он от кого-то подкравшегося с тыла ещё и пинок в зад, изрядно ускоривший его перемещение. А потому первые его слова в просторном, прохладном машинном чреве на мягком кожаном сиденье были вовсе не теми, что полагается произносить при встрече со старым знакомым. Человек, втащивший его внутрь, отодвинувшись вглубь салона, спокойно выслушал Матвеевы гневные восклицания и, когда тот замолк, потирая ушибленный лоб, спокойно поздоровался:
— Добрый день, Матвей Юрьевич.
Рассмотреть говорившего Матвей, в мгновение превратившийся из охотника в дичь, ещё не успел, но голос узнал сразу. Первым позывом было рвануться вон из машины, но дверца уже закрылась, и приглушённый щелчок замка ясно давал понять, что мышеловка захлопнулась. Такое же подташнивание и сосущее чувство под ложечкой испытывал Матвей в своей жизни дважды: когда везли его чеченские бандиты в пригородный лесок на разборки и в милицейском автозаке — в сходной ситуации. Ни одна из них добром не кончилась, и странно было бы ожидать сейчас иного исхода. Матвей тяжело вздохнул и покорился так невзлюбившей его судьбе.
— Здравствуйте, Евгений Викторович.
— Снова вы, Матвей, попадаетесь на моём пути, — задумчиво сказал Енох. — Да… звёзды не врут, — загадочно резюмировал он и, обращаясь уже к сидящему впереди на пассажирском сиденье мужчине, сказал:
— Пробейте его, Корней, по вашим каналам.
Тот, не поворачиваясь, протянул к Матвею руку в тонкой, телесного цвета лайковой перчатке с раскрытой вверх ладонью.
Глава 3
3.1
Книжка называлась «Защита от астральных нападений». Да и не книга, собственно, а пачка тонких, блёклых (третья копия) и небрежно, самодельно сшитых листов. Даже обложки не было. Местами бумага была пробита литерами насквозь, и Матвей представил, с какой силой Костя Йог лупил по клавишам арендованной в прокате пишущей машинки. Поначалу текст заинтересовал Матвея и слегка встревожил — уж больно много там было совпадений с его собственными ощущениями, но уже на третьей странице автор сообщил, что защита от подобных атак нужна только тем, кто в них верит, и Матвей вздохнул с облегчением — не верил он ни во что. Но сомнения всё же оставались, и их мутный осадок не позволял отложить книгу окончательно. А вдруг есть там что-то? Наверняка же что-то эдакое существует, вон по телику недавно фильм документальный показывали, так там один машину с завязанными глазами вёл, другая письма в закрытом конверте читала, — точно ведь что-то есть. Вот и академики некоторые в телепатии не сомневаются, в лабораториях её изучают. Может, стоит позаниматься? А сам Костя так утверждает, что после того как себе защиту от энергетических вампиров выстроил, то и чувствует себя отлично, и потенция ого-го какая стала. Хотя зачем она Йогу? Он женщину-то вблизи последний раз в младенчестве видел.
В таких размышлениях тягучее рабочее время протекало быстрее, Матвей расслабился и уже было настроился на нужную волну, но тут же отвлёкся. В монотонном шуме цеха, который вскоре перестаёшь замечать, его привычное ухо улавливало любые посторонние звуки. Вот и сейчас в общем гуле, в пьяном выкрике стропаля, в ровном натужном гудении карусели и в надсадном визге фрезерного станка (загубит новый токарь очередную дорогую фрезу, и Матвея опять начнут склонять на планёрке за перерасход инструмента) он уловил что-то необычное и выглянул наружу. Ну так и есть: в дальнем конце длинного, вытянутого участка с аллеей стоящих по обеим его сторонам станков показался заместитель начальника цеха Фима Фишман и быстрым шагом, по дороге успевая поругаться со всеми, попадавшимися на пути, направлялся в его сторону.