За рекой виднелся старый Ярск со своей остроконечной Яшмовой горкой посередине. Он мало изменился с того времени, когда за крепостным валом, уединившись в приречном краснотале, писал мятежные стихи Тарас Шевченко. Зато рядом с древним городком вырос новый, большой Ярск, окруженный со всех сторон заводами. Ему лишь двадцать лет от роду. Он начинался с приземистых бараков, где размещались первые артели плотников-бородачей из самарских, пензенских, мордовских деревень. Для них строительное ремесло было отхожим промыслом, и, казалось, ничего нельзя было поделать с извечными весенними отливами сезонников, собиравшихся в обратную дорогу как только на отрогах Уральских гор появлялись черные разлапистые проталины — следы степного кочевника — апреля.
«Так я и к концу века не выстрою Ярский крекинг»,— то ли с досадой профессионала, то ли со скрытой радостью противника говорил главный инженер «Нефтестроя» Умниковский, заядлый технократ, всегда ходивший в узком сером френче «керенского покроя» и в лаковых крагax. Ошибся этот спец из разгромленной «Промпартии», отрабатывавший свои грехи в бывшем уездном городишке. Один из первых в стране крекингов был воздвигнут раньше срока. Потом началось сооружение никелькомбината, машиностроительных заводов. И пошел, пошел Ярск в гору. Когда нагрянула война, во многих пушках, в лобовой броне многих танков содержалась частица ярского никеля, и многие бомбардировщики были заправлены ярским бензином.
Ну а теперь настала пора расширять старые комбинаты, закладывать, новые. Уже потянулся к Ярску второй нефтепровод — из Башкирии, заработали первые цеха завода синтезспирта, достраивается вторая аглофабрика для никелевого...
К Егору Егоровичу подошел его сын Геннадий, инженер, щеголеватый парень в отличном, с иголочки, комбинезоне. Он был очень похож на мать, отцовские в нем с виду только этот взъерошенный, жесткий чуб да выцветшие брови.
— Когда же ты приехал? — удивился он.— Ведь поезд прибывает рано утром. Или ты на машине?
— На вертолете. Совнархозовский вертолет доставил меня прямо на крышу аглофабрики,— сказал Егор Егорович, небрежно взглянув на сына. И тут же опросил строго:— А чего ты здесь слоняешься без дела?
— Семен Михайлович поручил проверить акты-процентовки.
— Стоит отлучиться на денек, как начинают заводить свои порядки.
— Я говорил главному инженеру...
— - Не корчи из себя наследника управляющего трестом! Немедленно отправляйся на свой участок. Годика два-три походишь в десятниках, еще столько же — в прорабах, а потом станешь проверять других. Понятно?
— Пойми, отец, это не моя инициатива.
— Инициатива, инициатива! Больше процентуете, чем строите. Не успеет на ином простенке затвердеть раствор, как тот простенок суют в готовенький акт для Промбанка. Привыкли держаться на пределе.
— Но я-то причем?
— Баста! Сейчас же марш на свой участок! — не оборачиваясь, но чуть смягчившись, прикрикнул Егор Егорович.
Геннадий недоуменно пожал плечами и направился к наружной лестнице. Пока он спускался, почти не держась за металлические поручни, отец с любопытством наблюдал за ним: если не рисуется, то молодец, спокойно ведет себя на высоте... А вот Лобов, госплановский «высотник», конечно, давно отвык лазать по строительным лесам. Уж он, Речка, обязательно затащит сюда Леонида, как только тот пожалует в Ярск.
Это хорошо, что первым под горячую руку подвернулся сын: с главным инженером Егор Егорович разговаривал уже мягче. Беленький докладывал подробно, обстоятельно, будто управляющий целый месяц провалялся на пляже в Сочи или Ялте:
— Склад руды сдадим под монтаж примерно через месяц. Склад коксика готов. Теперь дело за технологическим оборудованием для основного корпуса. К сожалению, нарушают сроки и проектанты, и сам заказчик...
— То-то и оно,— прервал его Речка.— Совнархоз объявил мне выговор, ну, а вам, Семен Михайлович, руководствуясь табелью о рангах, поставлено на вид. Энергичные приняты меры, не правда ли?
— Да-а...
— Раньше, доложу вам, по такому вопросу, как поставки технологического оборудования, сами министры друг с другом схватывались. Придется опять идти, Семен Михайлович, к нашему уважаемому заказчику. Бросимся ему в ноги, поплачемся вместе, авось ясновельможный «никелевый король» утешит нас, горемычных подрядчиков!.. Давайте сегодня вечерком организуем еще одну встречу «на самом высоком уровне»!.. Позвоните Томихину,— уже серьезно добавил Егор Егорович. Спускаясь по трапу, он вспомнил о Геннадии и сказал как бы между прочим:— Зря балуете сына процентовками, без него найдутся грамотеи в тресте.