— Доказательства есть? — снова вздохнул Брежнев.
— Доказательств нет, — прямо ответил Пельше, — но источник надежный. Собственно, именно по этой причине я сразу обратился к вам, Леонид Ильич. Для сбора доказательств нужна санкция.
Источник своей информации Арвид Янович раскрывать не стал, да Брежнев и не настаивал. Лишь уточнил:
— Кто еще знает?
— Вы первый, Леонид Ильич. Информация поступила по моим личным каналам.
Брежнев остановился и обернулся:
— Коля, дай закурить!
Сказано было таким тоном, что охранник и закурить дал, и помог прикурить. Выпустив облако дыма, Леонид Ильич двинулся дальше.
А Пельше продолжил:
— Проверка подозрений потребует оперативной разработки. Без третьего секретаря посольства в США не обойтись. Кроме того, потребуется целая куча специалистов КГБ, которых придется привлекать для слежки. Аркадий Шевченко, будучи заместителем генерального секретаря ООН, проводит в день десятки встреч. Представляете, что значит отследить все контакты? И это не один раз, а изо дня в день. Нет, привлекать КГБ опасно.
— Что предлагаете?
— Не отзывать. Не увольнять.
— И не следить? — догадался Леонид Ильич.
— И не следить. Вокруг здания ООН толпами шастают парни Гувера, а такого крупного агента, как Шевченко, обязательно прикрывает ЦРУ. В Нью-Йорке они в буквальном смысле дома, и с помощью контрнаблюдения легко обнаружат факт нашей слежки и возможные мотивы.
— Громыко соловьем пел, когда я Аркадия назначал, — Брежнев показал сжатый кулак. — Вот этой рукой назначал, на свою голову.
— Документы Аркадия Шевченко визировали все, Леонид Ильич, — выдал Пельше слабое утешение.
— А если стервец сбежит, виноват буду я!
— Вот и нельзя пугать его слежкой, чтобы не сбежал. Предлагаю провести операцию по дезинформации. Вбросить несколько секретных документов и отследить реакцию противника.
— Так-так… Оперативная игра?
— Да, это было бы идеально. А чтобы заслушивать данный вопрос на Политбюро, нужны железные факты. Обсуждать придется не только Шевченко, но и руководящие кадры МИДа. Не дай бог, это организованная группа…
— Согласен.
— Вариант первый. Вроде бы вы с Никсоном ведете тайные переговоры о демилитаризации Берлина. То есть Советский Союз выводит войска из Восточного Берлина, а союзники — из Западного.
— Идея хорошая, — покрутил головой Брежнев, — только они никогда на это пойдут.
— Да, — согласился Пельше. — Бесконечная битва нанайских мальчиков — их хобби. Но иногда поговорить же можно?
— Это да… Молчуну трудно в этом смысле. Ведь говоря всегда договоришься.
— И если закинуть еще одну бомбу, будто мы сокращаем группу советских войск в Германии? Кроме того, мы готовы обсуждать вопросы, связанные с сокращением объемов проводимых военных учений в Европе, и о взаимном уведомлении по поводу передвижения войск.
— А мы готовы?
— Обсуждать? А почему бы и нет?
— Это поднимет волну, — буркнул Брежнев. — Аж самому зябко стало.
— Цэрэушники возбудятся! Пусть гадают и проявляют знание темы, — взмахнул рукой Пельше. — Далее, вариант второй. Вы ведете тайные переговоры с Никсоном о продаже карты газовых месторождений Египта и Израиля.
Брежнев начал входить во вкус:
— И дорого хочу?
— По пять миллиардов долларов. И долю в совместной компании по разработке и добыче.
— Да уж, много хочу. Пять миллиардов с каждой подземной кладовой… — Брежнев покатал это слово во рту и даже губами почмокал. — Но ведь газ зарыт глубоко под морем?
— Это их проблемы. И потом, кто об этом знает? — прищурился Пельше. — Мы же карту светить не станем, снабдим Аркадия Шевченко только общими словами.
— Хм…
— Третий вариант. Вы, Леонид Ильич, ведете тайные переговоры с Никсоном о продаже долгов Египта.
— Чего? — опешил Брежнев. — Еще раз.
— Египет должен нам десять миллиардов долларов, — терпеливо пояснил Пельше. — Как говорят в определенных кругах, торчит серьезно.
— Да уж, по-взрослому…
— А отдает очень плохо, — напомнил Пельше. — Прямо говоря, отдавать не собирается. Более того, Садат собирается найти повод, чтобы разорвать отношения со скандалом. Вот вы и хотите продать этот долг Никсону. Совершить, так сказать, индоссамент. Тут не придерешься, мы в своем праве.