— Опять совещание, — глядя на тощую попку, обтянутую узкой юбкой, пожаловался мне Антон. — Что за фигня? Прошлый раз такого не было, но все равно ощущаю какое-то дежавю.
— И ничего она не тощая, — возразил я.
— На любителя, — отмахнулся парень, — эта попка скорее мускулистая. Видимо, ее прихватили стенографировать чью-то важную речь. Как думаешь, о чем будет это совещание?
— Твое дежавю, ты и вспоминай.
— Что-то такое туманное витает в воздухе, не могу уловить.
— Французское слово «дежавю» означает «уже виденное», — сообщил я. — У англичан даже поговорка на эту тему есть: «Flash forward into the past». На первый взгляд, ее можно перевести как «вперед, в прошлое». Но это не совсем так.
— Тонкий английский юмор?
— Скорее парадокс. Флэш-форвардом литераторы называют какое-то действие, происходящее позже. Это эпизод из будущего, который вставлен в текущие события. А вот дежавю — это такой глюк из прошлого, когда кратковременная память мозга перестаивается в долгосрочную. В результате воспроизводится момент, который был когда-то, хотя в реальности этот момент происходит сейчас. Тут дело в том, что дежавю крутится в височной доле головного мозга.
— И что?
— Висок отвечает за те ощущения, которые мы переживаем не первый раз. Предполагая, что всё это уже было, человек склонен считать эти ощущения ложными.
— А это не так?
— Есть мнение, что слишком просто называть ощущение ложных воспоминаний следствием нарушений работы памяти. Мол, система хранения воспоминаний глючит, что заставляет мозг путать настоящее с прошлым. А если это столкновение двух параллельных действительностей?
— Ни фига себе, — пробормотала Антон. — Глубоко копаешь… И что?
— И сейчас ты не знаешь, что будет дальше.
— А дальше что-то будет?
— Обязательно, — мысленно кивнул я. — Дежавю возникает не само по себе, его провоцируют путешествия.
— Всегда считал, что путешествия развивают ум.
— Конечно, — согласился я. — Если он есть.
— И что делать?
— Отделаться от дежавю помогает алкоголь. В сочетании с веселой вечеринкой достигается нужный эффект.
— Но я не пью! — возмутился Антон. — Тем более с утра.
— Твои проблемы. Вообще-то алкоголь помогает снять стресс.
— И стресса у меня нет! Просто я слегка взволнован.
— Ну, тогда вместо стресса можно снять трусики с секретарши декана, а потом избавить ее от лифчика и множества проблем.
— Дед, хватит прикалываться!
— Ладно. Аристотель утверждал, что время — это движение. И если мы живем между предыдущим и последующим, значит существует грань между «тем, что было» и «тем, что будет». Верно?
— Ну да.
— Это «теперь», в котором мы существуем, в параллельной реальности может быть «предыдущим», а может быть «последующим».
— Послушай, к чему ты клонишь?
— Ни к чему, — пожал плечами я. — Общие рассуждения. В данном случае пойми: дежавю — это взгляд из прошлого, а ты говоришь о нырке в будущее.
Антон оживился:
— Хочешь зачитать мне пророчество?
— Я ничего не предлагаю, потому что не пророк. А для начала хочу разобраться.
Однако разбираться начал декан, причем прямо с ходу, едва войдя в приемную ректора.
— Ваш оркестр, Бережной, это как прыщ на теле института, — укоризненно заметил он, обернувшись. — Маленький, но постоянно зудит. Скажи, зачем вы написали в обком это дурацкое письмо? Нельзя было просто прийти ко мне?
— Вот так, Дед, — с горьким весельем отреагировал Антон. — Когда хвалят, то это «наш оркестр». А как проблемы — так сразу он «ваш».
— А ты как хотел? Побеждает тренер, проигрывает команда.
Сами вопросы были риторические, поэтому вслух Антон промолчал. История не знает сослагательного наклонения, и кулаками после драки не машут. Однако вместо парня на вопросы взялся отвечать парторг. Эта тема, видимо, ему тоже не давала покоя.
— Комсомол — боевой резерв партии! А ты? Можно же было в узком кругу, не вынося сор из избы?
Ага, нашелся узкий джентльмен…
Переговоры не мешали декану двигаться вперед. И у самых начальственных дверей, что не меньше ворот, отряд рысаков осадила секретарша ректора.
— Присядьте, товарищи, — она не повышала голос и не бросалась грудью на амбразуру, но ее услышали. — Идет совещание, вас вызовут.
— Интересно живут люди в музпеде, — подумал я. — Шекспировские страсти кипят тут с раннего утра. И кто же там внутри?