Не помню, бывают ли женщины борцы сумо. Так вышло, что я плохо разбираюсь в японских видах спорта. Знаю только, что перед боем борцы сумо поднимают руки, чтобы продемонстрировать отсутствие оружия. И еще они сильно топают, чтобы раздавить прокравшихся злых духов. После чего сумоисты выпивают по чашечке саке, именуемой «водой силы», и только потом приступают к схватке.
Изящной открывашкой дама вскрыла бутылку боржоми, набулькала полный стакан, и метнула его внутрь одним махом. После чего у меня пропали сомнения, что с таким кормовым отделением она заборет не только председателя профкома Хромовую. Да она любого соперника сметет, буде такой найдется! Вон какой животик зачетный, буквально рвется из-под блузки…
Эта женщина и в горящую избу войдет, и табун сумоистов на полном скаку остановит. За Антона речи нет — на этом фоне выглядит комариком. Такая придавит один раз, ищи потом мокрое место. Только дамочка не знает своего счастья и прозябает здесь, в выездной комиссии. Кстати, не пузом единым жив борец сумо — потеря набедренной повязки у сумоистов приравнивается к поражению. Однозначно, это жестокий спорт.
Товарищ Иванов проверять на прочность борчиху не стал. Не говоря ни слова, он поднялся и вышел. И когда мы остались наедине, она подошла ближе.
— Меня зовут Валентина Ивановна, — сообщила женщина. — В обкоме партии я руковожу выездной комиссией. И у меня накопились вопросы.
В этом месте для разрядки напряженности просился стандартный шутливый ответ: «А я Антон Бережной, и я алкоголик». Хотя нет, сейчас не место и не время. Да и парень молчит словно кролик, загипнотизированный взглядом змеи. Мне же показалось уместным дождаться накопленных ею вопросов. За свою жизнь я провел стопицот переговоров, и могу сказать: жизненный опыт решает многое, а опыт переговоров решает все. Но в любом случае следует выслушать собеседника, прежде чем давить его своим авторитетом.
Что касается многозначительной паузы, то пристальным взглядом смутить меня сложно, я их достаточно повидал в прошлой жизни. Одних тренингов прошел столько, сколько люди не живут. Не только по продажам, закупкам и проблемам личностного роста. Я досконально освоил технику работы с возражениями, и даже тренинг для тренеров прошел. А однажды я побывал на курсах, где учили бороться с эмоциональным выгоранием и депрессией.
Заинтересовавшись этой деталью, Антон вышел из ступора.
— Ты болел депрессией?
— Такое хоть раз бывает у каждого, просто ты очень молод, — меланхолично заметил я. — Блин, да я где я только не был! К примеру, курсы управления гневом посещал два раза.
— Ты еще и гневом страдаешь? — удивился он. — Не замечал. И что, с первого раза не удалось овладеть своими нервами?
— Да нет, первый раз пошел ради любопытства, а второй раз для закрепления. Но в данном случае я наблюдаю страх у тебя. Страх ведет к ненависти, ненависть рождает агрессию. А там глядишь, и на курсы управления гневом запишешься. Послушай, ну чего здесь страшного?
Однако Антон так не считал. Он видел несуществующие сгущающиеся тучи, слышал грохот невидимых молний и ощущал флюиды надвигающейся катастрофы.
— Сюда я вошел не по красной дорожке, знаешь ли, — признался парень— И в конце этой дорожки меня ожидает не торжественный комитет с цветами. Во как взглядом сверлит, чистая кобра… Такой хоккей нам не нужен! Дед, буду должен. Сделай так, чтобы она отвязалась нафиг.
— И что тогда?
— Ладно, буду должен два раза.
— Что ж, — кивнул я. — Ты сказал, я услышал.
Как шутили древние евреи, «уговор дороже денег». Говоря простым языком, оферент сформулировал свои предложения ясно и прозрачно, поэтому акцептант немедленно принял оферту. Что важно, за несложную работенку я получу акцепт в двойном размере. А в том, что работа будет выполнена надлежащим образом, сомнений у меня не было.
Наконец, дама прервала паузу. Видимо, посчитала игру в «гляделки» успешной.
— Скажи, Бережной, письмо в обком партии придумал ты?
Ого, с козырей зашла! Только вот разговоры в подобном тоне я не люблю. Любой ответ в этой ситуации будет выглядеть как оправдание. Поэтому линию беседы, похожей на допрос, надо срочно ломать. Для этого мне потребовались интонации психотерапевта:
— Вас волнует только это, Валентина Ивановна? Я готов ответить на любые вопросы, если вы их озвучите. Вообще, чтобы разобраться, нам не помешает откровенный разговор. Не должно остаться в стороне всё, что нас беспокоит и раздражает.
— Хм, — задумалась она.
Женщины слышат сердцем, это медицинский факт. Врать бесполезно, их не проведешь. И поэтому моя готовность к разговору была искренней. Одновременно с мягкими обтекающими фразами я нагнетал атмосферу тепла, доброжелательности и сочувствия. Дама взглянула удивленно, но я продолжил давление: