— Да, эти блогеры нам нахрен тут не нужны, — непонятно отозвался Пельше. — Мыслители современности, господи прости! Развелось, понимаешь, идиотов, говорящих правильные слова… Пусть оттуда повопят о кровавом режиме, обивая пороги хедхантеров. Посмотрим, как быстро о них забудут.
Ивашутин запнулся, только зыркнул удивленно. Затем продолжил:
— Дело в том, что ведомость сформирована из расчета трех рейсов, и всеми инстанциями утверждена. Вылет — сразу после выхода постановления Политбюро.
— Жаль. Значит этого — в следующей партии, четвертым рейсом, — решил Пельше. — А что там с каналами движения нелегальной литературы и денег?
— В Москве и Ленинграде каналы взяты под контроль.
— А контакты?
— Все контакты иностранных дипломатов зафиксированы, тайники и «камни связи» выявлены, и так же плотно контролируются. Чтобы раскрутить всю цепочку, требуется еще немного времени.
— Хорошо, работайте. Время пока терпит, — покладисто согласился Пельше. — Хотя время не любит, когда его убивают.
Ивашутин намек понял:
— Максимум две недели, Арвид Янович.
— Добро. Но возвратимся к нашей немке. Насколько я понял из доклада своих помощников, она хочет заполучить к себе в Германию ростовский оркестр студентов?
— Да, очень настойчиво хочет, — сморщился генерал. — Прилетает в Москву уже третий раз, и начинает бегать по инстанциям: министерство образования, министерство культуры, отдел пропаганды ЦК. Достала… В смысле, — быстро поправился он, — мои сотрудники утомлены ее энергией.
— А в чем проблема?
— Внешне все выглядело стандартно, в рамках договоренностей: у нас побывала немецкая делегация, теперь готовится ответный выезд. В заявку включен студенческий оркестр «Надежда», ростовский обком сделал это с самого начала. Тут вопросов нет.
— И где же вопросы?
— Все упирается в культурную программу визита. По ней предусмотрены совместные концерты немецких и советских студентов, с записью на радио и телевидении. Как дирижер оркестра, Мария фон Вагнер настаивает на предварительных репетициях. Уши всем прожужжала!
— Репетиции — это разумно. Это даже нужно, чтобы потом не обделаться перед публикой, — Пельше по-прежнему не видел, где здесь сложности. — И что?
— Бюрократия. Если делать, как она требует, то образуется отдельный выезд группы наших студентов в капиталистическую страну, причем раньше остальной делегации. Ломается график, требуется согласование на многих уровнях. Дело усложняется тем, что министр культуры Фурцева категорически против. Даже разговаривать не хочет. Вы же знаете: если раз сказала «нет», значит отрезала.
— Понятно, — задумался Пельше, машинально помешивая чай ложечкой. — А что вы думаете по этому поводу?
— Студенты проходят по третьему отделу Пятого Управления, культура — по первому, — уклончиво ответил Ивашутин. — Как мне докладывали руководители темы, и без этого имеются технические трудности по сопровождению, размещению и обеспечению. А по ряду кандидатур возникли сомнения.
В такие мелкие детали Председатель особо не вдавался. Ну, не всем одобрят выезд в Дортмунд, кого-то забреют. Обыденное дело. Месяцем раньше, месяцем позже… Выбывших заменят, или вообще плюнут. Да какая разница? Вслух Ивашутин этого не сказал, но Пельше понял.
— Так-так, — усмехнулся он. — Ясно. Никому не нужна лишняя головная боль, и вашей службе тоже. Текущая задача, которых множество. Логично. Что у вас есть на Фурцеву?
Ивашутин ткнул в кнопку селектора:
— Виктор, зайди с материалами по министерству культуры.
Через пару минут, спросив разрешения, в кабинет просочился моложавый подполковник. Положив папку на край стола, вытянулся. Ивашутин кивнул, и подполковник испарился.
Полистав толстую папку, генерал нашел нужный лист. Высказался кратко:
— Имеется сигнал. Поступил из надежного источника. Екатерина Алексеевна положила глаз на стройматериалы, предназначенные для ремонта Большого театра. Краски, доски, паркет.
— Зачем ей доски?
— Собралась дачу строить.
— У министра культуры нет дачи? — поразился Пельше. — Как же она живет?
— Дача у нее есть. Участок в Жуковке оформляет для дочери, а кое-какие материалы велела отложить. Список прилагается. Рядовое дело, в общем-то.
— Почему я не знаю?
— Так она не простой чиновник, Арвид Янович! Член ЦК КПСС, депутат Верховного совета. Проверим сигнал, зафиксируем факты, тогда и будем вам докладывать. Пока это лишь намерения, высказанные устно. А если сигнал не подтвердится? Некрасиво выйдет.
— Да, так бывает, — согласился Пельше. — Не все сигналы подтверждаются, далеко не все. И поскольку это пока предположения, поговорю с ней сам, лично. И заодно попрошу за ростовский оркестр студентов. Пусть ребята едут на свои репетиции. Заодно с германскими сверстниками пообщаются.