Седьмое. Инстанции эти, кстати, забюрократизированы, как никогда. Министерство промышленности РСФСР по численности своей беспрецедентно. Мне назвали цифру — 2862 человека. За точность ее не ручаюсь, но даже если 2,5 тысячи, то это уже неуправляемый монстр. Монстр по своим размерам неслыханный в истории. Вот вам и «сокращение аппарата».
Восьмое. Цейтнот. Власть очевидно существует в цейтноте. Ведь что такое коллапс? В точном смысле этого слова, применительно к практике государственного управления, коллапс означает, что у лиц, ответственных за принятие решений, образ ситуации формируется, во-первых, со слишком большими искажениями, а во-вторых, слишком медленно, медленно по сравнению с чем? По сравнению со временем, в течение которого коренным образом меняется сама ситуация.
Поясню. Информация приходит на третий день. Обрабатывается еще два дня. Осмысливается — еще пару дней. И к этому моменту возникает образ ситуации, а значит, и база для принятия решений. Начинаются консультации. Худо-бедно, но они идут еще пару дней. Итого — девять дней. На десятый можно принимать решение. Хорошо это или плохо, быстро или медленно мы принимаем решение?
Все зависит от ситуации. В стационарном случае все нормально. Образ ситуации не отстает от ее изменения. А если за эти десять дней все изменилось в корне, возникли новые факторы, тогда лидер все чаще будет делать ошибки, все чаще будет «срываться», допускать «ляпы», особенно если ему в этом оказывают деликатную помощь.
С российским Президентом это происходит все чаще и чаще… Но что меня бесит, так это отношение к этим ошибкам и «ляпам» своего вчерашнего кумира нашей демократической прессы. Они что, не понимают, что для них Ельцин?
Девятое. Дефицит понимания на Западе. Я могу выделить из известных мне специалистов на Западе лишь трех людей, еще как-то ориентирующихся в том, что у нас происходит. Это молодая звезда американской аналитики Конди Райс, это Роберт Гейтс, несмотря на высокие чины все еще не утративший воли к пониманию происходящего, и это Генри Киссинджер, очевидно держащий руку на пульсе. Здесь можно говорить о серьезной информированности по части происходящего. Но и здесь, на наш взгляд, имеется дефицит понимания, попытка интерпретировать происходящее, исходя из законов, имеющих абсолютное значение для происходящего в других обществах, но абсолютно непригодных для нашего.
Что касается других компетентных лиц, то я с прискорбием заметил, что лицо госсекретаря Бейкера в ходе поездки по СССР все чаще принимало выражение, близкое к тому, которое мы в годы застоя фиксировали на лицах высоких чинов из КПСС во время «инспекторских объездов». То же касается и высокого американского аналитика Збигнева Бжезинского, которому, к сожалению, все еще кажется, что события в Евразии идут согласно его моделям и прогнозам. На самом деле слепому видно, что это не так.
В целом Запад ошибается теперь все чаще и контролирует ситуацию все меньше, хотя, казалось бы, все открыто и подконтрольно. Ан нет… Это обстоятельство тревожит меня, поскольку создает дополнительный фактор неустойчивости в нашей и без того слишком малоуправляемой ситуации.
Наши эксперты считают, что конфликты на всех уровнях той сложной системы, которая раньше называлась СССР, входят в полосу резонансных явлений. Они «подстегивают» друг друга и в каком-то смысле образуют замкнутую, самодостаточную систему, имеющую склонность к стремительному саморазвитию. Вмешаться в этот процесс извне фактически невозможно, и каждое решение высоких лиц и инстанций, самое разумное и рациональное, попадая в этот «котел», будет лишь наращивать в сложившейся ситуации масштабы и скорость резонансных процессов, масштабы и скорость цепных реакций.
В народе об этом говорят: «Что в лоб, что по лбу».
Десятое. Логика происходящего крайне далека от той, которая характеризует любые трансформации в стабильных и целостных обществах. Возьмем в качестве примера ситуацию с повышением цен. Все знают, что сначала полагается приватизировать, а лишь затем повышать цены. А это делается в обратном порядке. Почему?
Фактически мы имеем дело здесь с ультиматумом со стороны торговой мафии. Она «изрядно поиздержалась» и не желает проводить приватизацию, поскольку это для нее неэффективно, и отпускать торговлю не желает, естественно. А вырвать ее из рук мафии ни Гайдар, ни Ельцин не могут, что тоже естественно. Да и вряд ли кто-нибудь может в сложившейся ситуации. А реформа рыночная уже объявлена. Что тогда?
Тогда принимается условие мафии, то есть отпуск цен раньше, чем пройдет приватизация в определенном режиме, по определенным схемам. Для чего? Для того чтобы мафия могла нажиться на либерализации цен, затем эти «нажитые» деньги она якобы готова будет пустить на приватизацию.
Как бы не так, заметим мы.
Но ведь дело не в этом. А в том, что это условие выполняется. И даже неэффективная схема МВФ и та «выворачивается наизнанку», лишь бы только изобразить нечто такое, что и на реформу будет похоже, и интересы «хозяев жизни» ну никак не заденет, ни на йоту. А ведь у жизни, у нашей нынешней, много хозяев, и их интересы противоречат друг другу. В итоге, поскольку правительство выполняет все их указания, оно «горит синим пламенем», а вместе с ним — вся страна.
Да только ли одна наша страна?
Честное слово, тут есть о чем поразмыслить. Какое-то время все-таки еще есть. А народ настолько «не хочет назад», что пока еще безропотно сносит все эти странные, очень странные «эксперименты» по построению нового «светлого будущего».
Доклад на семинаре клуба «Постперестройка», 14 января 1992 г.
4.4. Левое движение есть и будет
Недавно за «круглым столом», созванным по инициативе Российской партии коммунистов, встретились представители сил, формирующих левый фланг политического спектра общества, известные политологи. В дискуссии были подняты два вопроса: текущая ситуация и поиск выхода из кризиса…
Эксперты: не надо иллюзий
Сергей Кургинян. Мы все время обсуждаем вопрос о том, что мы будем делать, и совершенно не рассматриваем вопрос, где мы это будем делать. И пока мы не определимся с последним, никакого консенсуса не добьемся. Сегодня широкие блоки как правых, так и левых сил заинтересованы в том, чтобы раз и навсегда зафиксировать пространство в таких формах, в каких оно больше изменяться не будет. И политическая борьба, пусть даже конфронтационная, не должна разрушать это пространство. Никогда.
В этом смысле я являюсь безусловным сторонником румянцевской конституции и любой другой конституции, которая бы сейчас сделала территорию единой и неделимой. В ином случае политическая борьба превратится в разрушение пространства.
Затрону вопрос об общенародных интересах, которые, безусловно, есть. Они заключаются в том, чтобы отстоять и укрепить государство. Если этого не произойдет, мы окажемся на грани глобальной катастрофы.
И не надо, ради Бога, пугать власть трудовым народом, коммунистическим правительством и т. д. Если бы от меня потребовались рекомендации, то я бы посоветовал таких слов вообще не произносить. Категорически и ни под каким видом.
Я также не знаю ни одной страны мира, которая — даже в критический момент — отказывалась бы от парламентских форм борьбы. И давить только на педаль улицы — это вопиющая безграмотность…
«Правда», 1991 декабрь
4.5. Маэстро считает, что туш — впереди
— Сергей Ервандович, когда я вас разыскивал здесь, в Москве, я обращался к своим коллегам в «Курантах», в «Московских новостях», и обратил внимание на реакцию: они как-то странно морщились при упоминании вашего имени — как будто я заставлял их есть клюкву без сахара. Чем, по-вашему, объясняется такая реакция «столпов демократической прессы»?