Ройан через открытую дверцу выбросило наружу. Она упала на склон, от боли у нее перехватило дыхание. Ройан скатилась вниз и рухнула в ледяную воду речки, текущей под мостом.
Перед тем как окунуться с головой, она увидела небо и мост. Заметила и поспешно уезжающий грузовик. Два огромных фургона словно поднялись над каменной оградой моста.
Трейлер покрывал тяжелый зеленый нейлоновый тент. Краем глаза она заметила название компании и большой красный логотип, нарисованный на боку ближайшего фургона. Но, не успев как следует рассмотреть его, Ройан окунулась в ледяную воду. От холода у нее снова перехватило дыхание.
Ройан с трудом вынырнула на поверхность и обнаружила, что ее немного снесло течением. Промокшая одежда мешала двигаться в воде, но она все же добралась до берега и, ухватившись за ветку дерева, вылезла на сушу.
Ройан опустилась на колени в грязь, кашляя от попавшей в дыхательные пути воды, и попыталась осознать, насколько она пострадала. Но стоило ей услышать жуткие стоны матери со стороны перевернутого и помятого «лендровера», как Ройан позабыла о собственной боли.
В паническом ужасе она с трудом поднялась на ноги и заковыляла по обледеневшей траве к машине, лежащей у основания моста колесами вверх. Корпус помялся, и там, где содралась темно-зеленая краска, просвечивал яркий блестящий алюминий. Двигатель работал, передние колеса все еще бесполезно крутились.
— Мама, где ты? — закричала Ройан.
Ужасные стоны не смолкали.
Ухватившись за остатки машины, чтобы не потерять равновесие, она захромала к автомобилю, с ужасом ожидая того, что ей предстоит увидеть.
Джорджина сидела на мокрой земле, прислонившись спиной к борту машины. Ноги она вытянула перед собой. Левая была неестественно вывернута, так что носок сапога смотрел вниз. Очевидно, она была сломана в колене или близко к нему.
Но не это было истинной причиной отчаяния Джорджины. На коленях она держала Мага, склонившись над ним в безутешном горе, и вовсю рыдала. Грудную клетку пса раздавило. Язык высовывался из угла пасти в последней улыбке, с розового кончика капала кровь, и Джорджина утирала ее собственным шарфом.
Ройан опустилась на землю рядом с матерью и обняла за плечи. Ей впервые пришлось видеть слезы Джорджины. Она прижалась к ней изо всех сил, пытаясь разделить скорбь, но плач не стихал.
Ройан не знала, сколько они просидели так. Однако вид искалеченной ноги матери и просыпающийся страх, что водитель вернется, чтобы закончить свое черное дело, заставили ее подняться. Ройан с трудом заползла на склон и выбралась на середину дороги, пытаясь остановить какую-нибудь проезжающую машину.
Только когда с момента назначенной встречи прошло два часа, Николас достаточно обеспокоился, чтобы позвонить в полицейское управление Йорка. К счастью, он запомнил регистрационный номер «лендровера» — это оказалось совсем несложно. Инициалы его матери и несчастное число тринадцать.
Небольшая пауза — женщина-полицейский открывала сводку происшествий на компьютере.
— Мне очень жаль, сэр, но эта машина сегодня утром попала в аварию.
— Что случилось с водителем? — резко спросил Николас.
— Водитель и один пассажир доставлены в Йоркскую приходскую больницу.
— С ними все в порядке?
— К сожалению, сэр, я не располагаю такой информацией.
Николасу понадобилось сорок минут, чтобы добраться до больницы, и почти столько же, чтобы отыскать там Ройан. Она сидела у постели матери в женском отделении хирургии. Джорджина еще не пришла в себя после наркоза.
Когда Николас подошел к ней, Ройан подняла голову.
— С тобой все в порядке? — спросил он. — Что произошло?
— У мамы сильно повреждена нога. Хирургу пришлось поставить штифт в бедренную кость.
— А как ты?
— Пара синяков и царапин. Ничего серьезного.
— Что произошло?
— Грузовик. Он столкнул нас с дороги.
— Нарочно?
В Николасе что-то дрогнуло, когда он вспомнил другой грузовик на другой дороге другой ночью.
— Думаю, да. На водителе была маска, вязаный шлем. Он врезался в нас сзади. Я уверена, что нарочно.
— Ты рассказала полиции?
Ройан кивнула:
— Кажется, грузовик украли сегодня рано утром. Задолго до происшествия, когда водитель остановился в одном из придорожных кафе. Он немец. И не говорит по-английски.
— Тебя пытались убить в третий раз, — мрачно проговорил Николас. — Все, я беру дело в свои руки.
Он отправился в приемный покой и позвонил оттуда. Главный констебль графства был его хорошим другом, как, впрочем, и главный врач больницы.