Баронет подошел к столу, заваленному различными документами, и выбрал из кучи бумаг фотографию:
— Я снял это в ущелье во время экспедиции вооруженных сил в тысяча девятьсот семьдесят шестом году. Таким образом, ты сможешь представить, каковы некоторые из них.
Николас протянул ей черно-белую фотографию — справа и слева высоченные скалы, а в середине огромный водопад, падающий прямо с небес, на фоне которого полуобнаженные люди в лодках казались лилипутами.
— Я не представляла, что такое бывает! — Ройан уставилась на изображение не без трепета.
— Конечно, снимок не передает всего величия и грандиозности этого забытого богом места, — сказал Николас. — С точки зрения фотографа, там неоткуда было снять кадр, передающий перспективу. И все же ты поймешь, как водопад мог остановить отряд египтян, идущих вверх по реке пешком или с вьючными лошадьми. Обычно в обход водопадов существуют тропы, сделанные слонами или другими животными за долгие века. Но способа обойти этот водопад нет.
Ройан кивнула, и Харпер продолжил:
— Даже двигаясь вниз по течению, нам приходилось спускать лодки и все снаряжение на веревках. Это было непросто.
Николас снова взял тросточку и провел ею по руслу реки на спутниковом фотоснимке вверх от темного клина плотины в центральном Судане.
— Кручи начинаются на эфиопской стороне границы, и именно там находится ущелье. Вокруг нет ни городов, ни дорог, только два моста гораздо выше по течению. Все пять сотен миль нет ничего, кроме ревущих вод Нила и жестоких черных базальтовых скал.
Он умолк, давая собеседнице возможность усвоить сказанное.
— Это последнее по-настоящему дикое место на земле, пользующееся дурной славой как пристанище диких зверей и еще более диких людей. Я отметил на спутниковом снимке основные водопады в самой глубокой части ущелья. — Он ткнул указкой в красные кружочки. — Это водопад номер два, находящийся примерно в ста двадцати милях от границы Судана. Однако нам придется учитывать ряд факторов, и не последний из них — что река могла изменить русло за четыре тысячи лет, прошедшие с тех пор, как ее посещал наш друг Таита.
— Но не могла же она выбраться из такого глубокого ущелья — целых четыре тысячи футов, — запротестовала Ройан. — Такое сдержало бы даже Нил.
— Да, но само русло не могло остаться неизменным. Я не в состоянии описать силу и мощь течения в сезон дождей. Река поднимается на двадцать метров и мчит свои воды со скоростью десять узлов и более.
— И ты плыл по ней? — с сомнением спросила Ройан.
— Не в сезон дождей. В это время там никто не может выжить.
Оба молча смотрели на фотографию не менее минуты, представляя, как кошмарна такая водная мощь в полной силе. Потом Ройан продолжила разговор.
— Второй водопад? — напомнила она собеседнику.
— Вот он, там, где в Аббай впадает приток. Это река Дандера, исток которой находится на высоте двенадцать тысяч футов, ниже пика горы Санкай, примерно в ста милях от ущелья.
— А ты помнишь место слияния рек?
— Это было двадцать лет назад. К тому моменту мы пробыли в ущелье уже месяц, и все дни слились в сплошной кошмар. Память меркла от одинаковых скал по сторонам и густых джунглей на склонах, наши чувства притупились от жары, насекомых, рева воды и бесконечной упорной работы на веслах. Но, как ни странно, слияние Аббая и Дандеры запомнилось мне по двум причинам.
— Ну?
Ройан с готовностью наклонилась вперед, но Николас покачал головой:
— Мы потеряли там человека. Единственная потеря во второй экспедиции. Веревка порвалась, и он упал с сотни футов. Спиной попал на скальный выступ.
— Мне очень жаль. Но была еще одна причина, по которой тебе запомнилось это место.
— Там находится коптский монастырь, вырубленный в каменной стене на высоте четыреста футов над поверхностью реки.
— В самом ущелье? — изумилась Ройан. — Но зачем там строить монастырь?
— Эфиопия — одна из старейших христианских стран в мире. Там более девяти тысяч монастырей и церквей. Многие из них рассеяны по отдаленным и недоступным горам. Это место возле Дандеры славится как место захоронения святого Фрументия, который христианизировал Эфиопию, придя из Византийской империи в начале третьего века. Легенда гласит, что он потерпел кораблекрушение на Красном море и был выброшен на берег в Аксуме, где обратил императора Эзана.
— Ты был в монастыре?
— Нет, конечно, — рассмеялся Николас. — Мы были слишком заняты выживанием и желанием выбраться из этого ада, чтобы осматривать достопримечательности. Мы спустились по водопаду и поплыли по реке. Все, что я помню о монастыре, — это дыры в поверхности скал высоко над рекой и далекие фигуры монахов-отшельников в белых балахонах. Монахи стояли у выхода из пещер и бесстрастно наблюдали за нами. Некоторые из нас помахали им и почувствовали себя довольно неприятно, когда не получили никакого ответа.