Когда они вернулись к водопаду на реке Дандера, оказалось, что грузовик Бориса уже прибыл, палатки поставили и повар приготовил им чай. Борис встретил их куда менее радушно, чем повар. Он упорно молчал, пока Николас пытался извиниться за то, что брал машину. Только после первого стакана водки русский снова вступил в разговор:
— Здесь нас должны были ждать мулы. Но для этих людей время — ничто. А мы не можем начать спускаться в ущелье без мулов.
— Что ж, пока мы ждем, у меня будет время пристрелять ружье, — ответил Николас. — В Африке никогда не стоит спешить. Это изматывает нервы.
После неторопливого завтрака на следующее утро мулы все еще не появились, и Николас вынес из палатки чехол с ружьем.
Когда он вынул оружие из складок зеленого сукна, Борис взял его и осмотрел.
— Старое ружье?
— Сделано в 1926 году, — кивнул Николас. — На заказ для моего дедушки.
— Тогда еще умели делать настоящее оружие. Не ширпотреб, массово производимый в наши дни. — Борис критически поджал губы. — Короткий «маузер оберндорф», красота! Но ему ведь меняли ствол?
— Родной совсем износился. Я заменил его подходящим стволом от «шилена». Можно отстрелить крылья москиту с сотни шагов.
— Калибр 7, 57? — уточнил Борис.
— Вообще-то 275 «ригби», — поправил его Николас, но русский только фыркнул в ответ.
— Это один и тот же патрон. Просто вы, англичане, называете его по-другому. Пуля весом 150 гран вылетит из него со скоростью 2800 футов в секунду. Хорошее ружье, одно из лучших.
— Вы даже не представляете, дорогой друг, как важна для меня ваша высокая оценка, — пробормотал Николас по-английски, и Борис, рассмеявшись, вернул ему оружие.
— Английская шутка! Обожаю английские шутки.
Когда Николас вышел из лагеря, прихватив ружье в чехле, Ройан отправилась вслед за ним к реке и помогла наполнить пару мешков белым речным песком. Положив их на подходящий камень, бывалый охотник соорудил неплохую опору для винтовки.
Решив, что из холма получится неплохая стена тира, Николас отсчитал две сотни ярдов и установил там картонную коробку, на которую прилепил мишень. Вернувшись к Ройан, ожидающей возле ружья, он пристроился за упором.
Она не ждала такого грохота от небольшого, можно сказать, «женственного» ружья. Она невольно подскочила на месте, и уши у нее слегка заложило.
— Какая ужасная, злая вещь! — воскликнула Ройан. — Как ты можешь убивать чудесных животных из такой жуткой пушки?
— Ружья, — поправил Харпер, разглядывая в бинокль мишень, чтобы понять, куда попал. — Было бы лучше, если бы я стрелял из менее мощного оружия? Или забивал их до смерти палкой?
Пуля вошла на три дюйма правее и на два ниже. Поправляя прицел, Николас продолжал объяснять:
— Этичный охотник делает все, чтобы убить как можно быстрее и безболезненнее. А для этого следует подобраться поближе и применять оружие соответствующей силы, пристрелянное наилучшим способом.
Следующий выстрел был точнее, но всего лишь на дюйм выше центра. Харперу хотелось с такого расстояния попадать на три дюйма выше. Николас продолжил возиться с прицелом.
— Ружье, винтовка — не важно… Но я не понимаю, как ты можешь намеренно убивать тварей божьих, — возразила Ройан.
— Этого я не сумею объяснить.
Николас снова прицелился и выстрелил. Несмотря на слабое увеличение линзы прицела, он мог понять, что пуля вошла ровно на три дюйма выше.
— Должно быть, это проявление атавистического инстинкта, который могут победить не многие мужчины, сколь бы цивилизованны и культурны они ни были. — Харпер выстрелил во второй раз. — Некоторые следуют инстинкту в зале собраний, другие — на поле для гольфа или теннисном корте, третьи — на рыбалке, в глубинах океана или на охоте.
Николас выстрелил в третий раз, чтобы подтвердить первые два результата, и продолжил:
— Что же касается божьих тварей, то Он сам отдал их людям. Ты же верующая. Вспомни Деяния апостолов, глава 10, стихи 12 и 13.
— Увы… — Она покачала головой. — Лучше ты.
— «… всякие четвероногие земные, звери, пресмыкающиеся и птицы небесные. И был глас к нему: встань, Петр, заколи и ешь».
— Тебе бы стать юристом, — простонала Ройан, изображая ужас.
— Или священником, — предположил Николас и отправился забирать мишень.
Последние три выстрела образовали что-то вроде трилистника в трех дюймах над центром. Дырочки в мишени соприкасались.
Харпер нежно погладил приклад:
— Моя красавица, «Лукреция Борджиа».
Николас назвал так оружие за изящество и убийственную силу.
Охотник убрал ружье в чехол, и они отправились обратно в лагерь. Когда тот уже показался, Николас вдруг резко остановился.