Мистер Миллер повернулся, лицо его непонятно исказилось. Словно не узнавая, он оглядел вновь прибывших.
– На дом наложены хорошие, надежные обереги, – сказала тетушка Вера.
– Эти обереги и есть дьявольская приманка, – ответил Армор. – Вы считаете, они защищают ваш дом, а на самом деле они отвращают Господа.
– Дьявола здесь никогда не было и нет, – упорствовала она.
– Не было, – подчеркнул Армор. – Но вы призвали его. Свершая колдовство и идолопоклонство, вы вынудили Святого Духа покинуть ваш дом, вы изгнали отсюда добро, так что дьяволы поселились здесь. Они никогда не упустят возможности напакостить и нагадить.
Троуэр слегка забеспокоился. Слишком уж много Армор рассуждал о том, чего не понимал. Лучше бы он просто спросил, нельзя ли Троуэру помолиться о спасении души Элвина у изголовья его кровати. Так нет же, Армору непременно надо начать войну, в которой нет никакой необходимости.
Что бы сейчас ни происходило в голове у мистера Миллера, невооруженным взглядом было видно, что сейчас этого человека лучше не провоцировать. Миллер медленно двинулся к Армору.
– Ты утверждаешь, только дьявол является в дом к человеку, чтоб напакостить?
– Как человек, любящий Господа нашего Иисуса, могу поклясться в этом…
– начал было Армор, но Миллер не дал ему закончить проповедь.
Одной рукой он схватил его за загривок, другой ухватил за штаны и повернул лицом к двери.
– Эй, кто-нибудь, ну-ка, дверь откройте! – проорал Миллер. – Не то сейчас прям посреди будет красоваться огромная дырища!
– Ты что творишь, Элвин Миллер?! – закричала жена.
– Дьявола изгоняю!
Тут Кэлли распахнул дверь, Миллер вытащил своего зятя на крыльцо и одним движением швырнул его на дорогу. Гневный вопль Армора заглушил снег, набившийся ему в рот, а после этого воплей и вовсе стало не слышно, поскольку Миллер закрыл дверь и задвинул засов.
– Ах, какой сильный, смелый мужчина, – съязвила тетушка Вера, – как славно ты выкинул из дома мужа собственной дочки…
– Я сделал то, чего, по его словам, требовал Господь, – огрызнулся Миллер. И обратил взгляд на пастора.
– Армор говорил от своего лица, – миролюбиво объяснил Троуэр.
– Если ты посмеешь наложить руку на человека в одеждах Господних, – вмешалась тетушка Вера, – то до конца дней своих будешь спать в холодной постели.
– Даже не думал трогать его, – проворчал Миллер. – Но, насколько помню, у нас существует договоренность: я не лезу к нему в дом, а он держится подальше от моего.
– Вы можете не верить в силу молитвы… – заговорил Троуэр.
– Это зависит от того, кто творит молитву и кто ее слушает, – сказал Миллер.
– Пусть даже так, – согласился Троуэр, – но ваша жена верит в учение Иисуса Христа, сановным служителем которого я являюсь. Это ее вера и моя вера, так что вознесенная молитва у изголовья мальчика может послужить его вящему исцелению.
– Когда в своей молитве вы станете изъясняться точно так же, – заметил Миллер, – я немало удивлюсь, если Господь поймет, о чем вы ведете речь.
– А поскольку вы не верите, что моя молитва подействует, – продолжал Троуэр, – значит, вреда она принести точно не сможет, как думаете?
Миллер перевел взгляд на жену, потом обратно на Троуэра. Троуэр не сомневался, что, если б не Вера, он бы сейчас отплевывался от снега вместе с Армором. Но Вера уже предупредила мужа, произнеся угрозу Лисистраты 44. У мужчины не было б четырнадцати детей, если бы супружеское ложе не влекло его. Так что Миллер уступил.
– Заходите, – буркнул он. – Только не мучьте парня чересчур долго.
– Это займет пару-другую часов, не больше, – благодарно склонился Троуэр.
– Минут, а не часов! – стоял на своем Миллер.
Но Троуэр бодрым шагом направился к двери у лестницы, и Миллер не спешил воспрепятствовать ему. Значит, он может провести с мальчиком несколько часов, если захочет. Войдя в комнату, Троуэр плотно притворил за собой дверь. Нечего здесь мешаться всяким язычникам.
– Элвин, – позвал он.
Мальчик вытянулся под одеялом, лоб его покрывали крупные капли пота. Глаза Элвина были закрыты. Впрочем, спустя секунду губы его едва заметно шевельнулись:
– Преподобный Троуэр, – прошептал он.
– Он самый, – подтвердил Троуэр. – Элвин, я пришел помолиться, чтобы Господь освободил твое тело от дьявола, который насылает на тебя порчу и болезнь.
Снова пауза; как будто требовалось время, чтобы слова Троуэра достигли Элвина и вернулись обратно, обернувшись ответом.
– Дьявола не существует, – сказал Элвин.
– Вряд ли можно требовать от ребенка подкованности в вопросах религии,
– ответил Троуэр. – Но я должен сказать тебе, исцеление приходит только к тем, у кого достаточно веры, чтобы быть исцеленным.
Следующие несколько минут он посвятил рассказу о дочери начальника синагоги 45 и истории о женщине, страдавшей кровотечением и излечившейся прикосновением к одеждам Спасителя 46.
– Помнишь, что сказал он ей? «Вера твоя спасла тебя», – изрек он. Так вот, Элвин Миллер, вера твоя должна окрепнуть, прежде чем Господь спасет тебя.
Мальчик ничего не ответил. Поскольку Троуэр, рассказывая сии притчи, пустил в ход все свое изысканное красноречие, то, что мальчик заснул, несколько задело его. Указательным пальцем он ткнул в плечо Элвина.
Элвин дернулся.
– Я слышал вас, – пробормотал он.
Судя по всему, мальчишка еще больше помрачнел, услышав несущие свет слова Господа. Плохо, очень плохо…
– Ну? – спросил Троуэр. – Веруешь ли ты?
– Во что? – выдавил мальчик.
– В Святое Писание! В Господа Бога, который исцелит тебя, если ты смягчишь свое сердце!
– Верую, – прошептал Элвин. – В Бога.
По идее, этого признания было достаточно. Но Троуэр изрядно поднаторел в истории религии, чтобы довериться так легко. Признаться в вере в божественность – мало. Божеств огромное число, но лишь одно из них истинно.
– В которого Бога ты веруешь, Эл-младший?
– В Бога, – повторил мальчик.
– Язычник Мур молился черному камню Мекки и тоже называл его Богом! Веруешь ли ты в истинного Господа и веруешь ли в Него правильно? Я понимаю, тебя мучает лихорадка, ты слишком слаб, чтобы толковать свою веру. Я помогу тебе, малыш Элвин. Буду задавать вопросы, а тебе надо будет отвечать «да» или «нет», согласуясь с собственной верой.
Элвин лежал неподвижно и ждал.
– Элвин Миллер, веруешь ли ты в Господа бестелесного, не обладающего членами тела и страстями? В великого Несозданного Создателя, Чей центр везде и Чье местоположение не может быть определено?
Некоторое время мальчик обдумывал слова Троуэра, прежде чем ответить.
– Мне это кажется полной бессмыслицей, – наконец сказал он.
– Смертным разумом Его не осмыслить, – заметил Троуэр. – Я просто спрашиваю, веруешь ли ты в Единого, восседающего на вершине Бесконечно Высокого Трона, самосуществующее Бытие, которое столь велико, что наполняет Вселенную, и столь мало, что способно жить в твоем сердце?
– Как он может сидеть на вершине трона, у которого вообще нет вершины?
– удивился мальчик. – И как столь великое может уместиться в моем сердце?
Мальчишке явно не хватало образования, его незамысловатый умишко не в силах был ухватить суть сложного теологического парадокса. И все же сегодня на кону стояла не жизнь и даже не душа – речь шла о множестве верующих душ, которые, по словам Посетителя, мальчишка разрушит, коли не будет обращен в истинную веру.
– В этом-то и заключается красота, – пылко провозгласил Троуэр. – Бог – вне нашего понимания; и вместе с тем в Своей бесконечной любви Он стремится спасти нас, невежественных и глупых людишек.
– Разве любовь – это не страсть? – спросил мальчик.
– Если тебе трудно воспринять идею Бога, – уступил Троуэр, – позволь мне поставить перед тобой несколько иной вопрос, который, может, приведет нас к какому-нибудь выводу. Веруешь ли ты в бездонное чрево ада, где грешники корчатся в пламени, вечно горя, но не сгорая? Веришь ли ты в существование сатаны, врага Господа, того, кто желает украсть твою душу, заточить ее в царствии своем и пытать тебя неизмеримую вечность?
Note44
Лисистрата («уничтожающая походы») – главная героиня комедии Аристофана; по ее инициативе женщины воюющих греческих государств приносят клятву не ложиться в постель с мужьями, пока война не закончится
Note45
у одного начальника находилась при смерти дочь, и он решил обратиться за помощью к Иисусу; Иисус согласился исцелить девушку и пошел следом за начальником; по пути им сообщили, что дочь умерла, но Иисус сказал начальнику: «Не бойся, только верь»; увидев тело, Христос удивился и промолвил: «Девица не умерла, но спит»; над ним посмеялись, но, прикоснувшись к руке девушки, Иисус повелел: «Встань», – и дочь начальника ожила (Библия, Евангелие от Марка, глава 5)