После обеда, отдохнув с полчаса, монахи продолжили свой путь.
Со временем тени стали заметно удлиняться, воздух приобрёл особую умиротворённую прозрачность и тихость, характерную для ясного летнего вечера.
Солнца уже не было видно, а вдали среди стволов деревьев стало темнеть.
Ян тревожно оглянулся. Всё это время они шли густым лесом. С темнотой здесь становились небезопасно.
— Не волнуйся, — подал голос Альбрехт, — скоро будет корчма. Там переночуем.
Альбрехт добрую половину Великого Княжество исходил вдоль и поперёк, знал чуть ли не каждый поворот не только магистральных шляхов, но и полузаросших тропинок, ведущих к заброшенным и обезлюдевшим местам.
Поэтому Ян как должное воспринял появившееся вскоре перед ними на лесной развилке приземистое здание.
В корчме было пусто, и корчмарь обрадовался постояльцам.
За грубо отёсанным столом на первом этаже они получили ужин (Альбрехт намеренно вытряс из кошеля всю взятую им в дорогу немногочисленную наличность, чтобы было видно, что поживиться у них особо нечем — в корчме они одни, места глухие, так что нелишняя предосторожность), а комната на втором — под высокой крышей — этаже была предоставлена им для ночлега.
Альбрехт быстро затих, ритмично посапывая, а Ян всё ворочался. Лунный свет, падая через окошко на пол, высветлял на нём проекцию оконной рамы: чёрный крест в слегка наклонённом квадрате.
Ян отвернулся к стене и закрыл глаза, рассчитывая, что усталость после дневного перехода всё-таки возьмёт своё.
Мысленно он вернулся к происшедшим событиям.
Звук колокола, он спешит по коридору монастыря…
Звук колокола.
Это было так недавно.
И — давно.
Звук колокола.
«Ну, — чуть слышно прошептала она, — что же ты? Смелее».
Он не знал что делать.
Она тут же всё поняла и с лёгким вздохом привлекла его к себе.
«Какой ты горячий».
Его трясло.
Колокол здесь был еле слышен. Казалось, его удары, с трудом преодолев расстояние, в бессилии опадали где-то рядом…
..раз…
Её рот чуть раскрылся.
…два…
Его почему-то удивила влажная теснота.
…три…
Она задавала ритм, обхватив его ногами.
…четыре…
Её руки были закинуты за голову, а глаза полузакрыты. Она словно прислушивалась к чему-то… внутри… или вовне.
…пять…
Он уже не обращал внимания на её лёгкие нажатия ногами, у него уже был его собственный темп, который всё убыстрялся.
…шесть…
Он почувствовал, что проваливается в обволакивающую податливую и жаркую перину.
…семь!
Он выгнулся, словно стремясь раствориться в ней, и обессилено опустил лицо на её выбившуюся из платья грудь, уткнувшись носом в сосок.
Она мягко обняла его, и он почувствовал, что она улыбается:
«На седьмом ударе».
Ему было не до того, чтобы спрашивать, что она имела в виду…
— Ян!
А потом…
— Ян, проснись!
Альбрехт тряс его за плечо.
Ян открыл глаза и тут же вынужден был вновь закрыть их, чтобы предварительно стряхнуть льющийся со лба пот.
— Что тебе снилось?
Албрехт выглядел обеспокоенным.
— Я… — пролепетал молодой монах, — не знаю…
Резкий вой заставил их обоих вздрогнуть.
— Великий боже, а это что?! — воскликнул Ян.
Оба они посмотрели на окно, в которое светила полная луна. Небо стало уже светлеть.
Вдруг вой повторился, закончившись каким-то хрипом.
— Что будем делать? — шёпотом спросил Ян.
— Ну, во-первых, самое время для утренней молитвы, — в полный голос и намеренно спокойно ответил Альбрехт.
— А во-вторых, — добавил он, — сдаётся мне, что нам пора уже. За ночлег мы заплатили ещё вечером, ничего хозяевам не должны… Не будем их беспокоить.
И подойдя к окну, осторожно потянул на себя раму. Окно, слегка скрипнув, открылось.
Ян тут же понял своего учителя. Под окном к корчме примыкал какой-то сарай, покатая крыша которого спускалась в противоположенную сторону чуть ли не до самой земли.
Когда оба монаха спрыгнули с неё и оглянулись на корчму, приземистое здание стояло абсолютно тёмным. Их уход, больше похожий на побег, никто из бывших в корчме — а это хозяин, его жена и двое сыновей — похоже, не заметил.
И только отойдя на изрядное расстояние, Альбрехт и Ян остановились, чтобы прочесть, в преддверии разгорающегося восхода, утреннее правило.
— В фольварке траур, — прошептал Ян, удивлённо озираясь по сторонам.