Немного подумав, она сказала:
— Ни того, ни другого.
— Черный кофе? Наверно сидела на диете? Впрочем, в этом, как я погляжу, не было особой необходимости.
Он взял ее руку и поднес к чашке. Саэгуса поспешно предупредил:
— Осторожно, не обожгитесь!
Пока молча пили кофе, он все думал, что же это за человек — Саэгуса? В сочувствии, которое он проявлял по отношению к девушке, не было притворства, и все же, что у него на уме, не ясно. Когда он вошел в квартиру, внешне показался вполне обычным, здравомыслящим человеком. Но судя по тому, как привычно он обращался с пистолетом и как вел себя, когда оружие оказалось в его руках, человек он опасный, во всяком случае человек, который не боится, а может быть даже любит играть с огнем.
— Поскольку вы ничего от меня не утаивали, я тоже буду откровенен, — Саэгуса поставил чашку и зажег новую сигарету. — У меня есть судимость.
Он оторопел и не знал, как реагировать, только, оцепенев, уставился на Саэгусу. Она лишь слегка откинулась, словно отодвигаясь от того места, откуда раздавался голос.
— Нанесение телесных повреждений. Подрался спьяну в кабаке. Я не оправдываюсь. Но с тем делом покончено. Давно это было. Вам нечего бояться.
Надо было каким-то образом выразить свое отношение к услышанному, но в итоге он лишь пожал плечами:
— Какое нам до этого дело?
— Какое? — Саэгуса рассмеялся. — А такое, что я не намерен сообщать в полицию о двух подозрительных людях, имеющих при себе пистолет, окровавленное полотенце и кейс, набитый деньгами.
Напряжение продолжало сжимать его мертвой хваткой.
— Почему? — спросил он.
— Почему? Да потому что в полиции наверняка решат, что я ваш подельник и только хочу отмазаться от мокрого дела. Нет, скорее, они решат, что я и есть зачинщик преступления.
— Зачинщик преступления?..
— Извиняюсь, это на тот крайний случай, если прежде, чем потерять память, вас угораздило набедокурить.
Она, вздохнув, поставила чашку.
— Вы спросите, почему полиция ухватится за такую версию? — продолжал Саэгуса. — Да просто потому, что у меня есть судимость. Хоть ты тресни, не поверят ни одному моему слову. Даже вы, когда я сказал про мою судимость, скорчили такие лица, точно перед вами террорист, размахивающий бомбой. Не отрицайте. Я не обижаюсь. Уже привык.
Он был в замешательстве — слова вроде бы звучали обнадеживающе, и все же недоверие брало верх. С этим Саэгусой ухо надо держать востро. Хитрая бестия.
— Ну ладно, хватит об этом, — сказал Саэгуса решительно. — У меня есть к вам предложение.
— Предложение?
Кивнув, Саэгуса неожиданно спросил:
— Ты правша?
Он инстинктивно посмотрел на свою правую руку.
— Да.
— Разумеется, ведь ты только что все делал правой рукой. Даже утратив память, вряд ли можно забыть, какая рука рабочая. В таком случае, имеется один достоверный факт — вы не по своей воле легли в эту постель.
Она повернула голову в сторону Саэгусы. Видимо, уже научилась находить человека по звуку его голоса.
— Почему вы так уверены? — спросил он.
Саэгуса показал на кровать.
— Ты спал слева от нее. Другими словами, если лечь на спину, твоя правая рука касалась ее левой. Правильно?
Вспомнив свое пробуждение, он подтвердил, что так и было.
— Как правило, мужчина-правша устраивается в постели справа от женщины. Это известный факт. Отсюда вывод — вы легли в постель не по своей воле. Некто привел вас в какое-то непонятное состояние, может быть усыпил, может быть еще каким-то образом лишил сознания — сейчас такие мелочи не важны, и уложил на кровать.
Она тяжело вздохнула. Что означает этот вздох? — подумал он.
Саэгуса, усмехнувшись, добавил:
— На сто процентов утверждать не могу. Может, вы с ней большие оригиналы.
Он смутился. Она покраснела.
— Ладно, шутки в сторону, — Саэгуса вновь посерьезнел. — Я всего лишь поделился своими соображениями. А теперь предложение. Ну что, наймете меня?
Оба были застигнуты врасплох.
— Нанять — вас?
— Именно. Как вас угораздило оказаться в нынешней ситуации? Да и вообще, кто вы такие? Я постараюсь все это выяснить. Заключим договор. По-моему, игра стоит свеч. Я забыл вам сказать, что я вдобавок еще и журналист, правда, невысокого полета. Мелкая сошка — так будет ближе к истине.
Он смерил взглядом Саэгусу.
Из всех профессий журналист — самое удобное прикрытие для самозванца, достаточно запастись подходящей визиткой. И доказательств никаких не требуется. Разумеется, у человека любой профессии бывают взлеты и падения, но в так называемых свободных профессиях амплитуда колебания очень широка. И от того, где находится человек в данный момент, на вершине или на дне, нередко меняется и сам характер работы.
Но сейчас допытываться, кто такой Саэгуса, не имело смысла. Какая разница? Предложение заключить договор — пустая формальность, у них изначально не было выбора.
Он перешел к более насущному вопросу.
— Какое вы хотите вознаграждение?
— Пусть деньги в кейсе будут залогом, — сказал небрежно Саэгуса. — Если все разрешится и вы выберетесь из этой дыры, и если окажется, что деньги ваши, половину отдадите мне. Если же они вам не принадлежат… — Саэгуса развел руками, — хотел сказать — разделим на троих, но… есть же у вас какие-то свои накопления?
Она поднесла руку ко рту и принялась грызть ноготь на мизинце. Если несмотря на потерю памяти, дурные привычки остаются, она и впредь будет грызть ногти каждый раз в минуту задумчивости.
— Но остается проблема — глаза девушки, — сказал Саэгуса. — Как быть с больницей?
Он не знал, что сказать, и молчал.
Она перестала грызть ноготь и подняла голову.
— Пожалуйста, — обратилась она тихим, но твердым голосом к Саэгусе: — Сделайте так, чтобы я как можно быстрее могла показаться врачу.
Возражения не последовало.
Она ощупью нашла его руку и сжала.
— Хорошо, — сказал он, — мы заключаем с вами договор.
— Отлично! — обрадовался Саэгуса и, подняв пистолет, до сих пор лежавший у него на коленях, добавил: — А эту грозную вещицу я покамест забираю. Все равно в твоем нынешнем состоянии тебе с ней не сладить. Того гляди, отстрелишь себе палец.
— Как хотите, берите. Только…
— Только — что?
— Выньте патроны и дайте мне.
Саэгуса засмеялся:
— Ты парень не промах!
— Какой есть, — ответил он.
А сам подумал — он взял в залог не кейс с деньгами, а нас.
— У меня к вам одна просьба, — сказал он.
— Что еще?
— Позвольте мне переночевать в вашей квартире.
Саэгуса мельком взглянул на нее.
— А девушке одной не будет страшно?
Она отрицательно покачала головой. Он поспешно сказал:
— Я придвину твою кровать вплотную к смежной стене, если что случится, стучи. Одна по квартире не расхаживай, утром я приду тебя разбудить. Хорошо?
— Ладно.
Саэгуса ухмыльнулся:
— Какой высоконравственный юноша!
Когда Саэгуса ушел к себе, он подвел ее к кровати и шепотом извинился:
— Может быть, это малодушие с моей стороны, но, прошу тебя, потерпи.
Она улыбнулась:
— Не волнуйся, я все поняла. Нельзя спускать глаз с этого человека.
Впервые слегка коснувшись губами ее щеки, он сказал:
— Какая ты, однако, проницательная!
— Будь осторожен.
День второй
(13 августа, понедельник)
13
После телефонного звонка Мисао, Эцуко сразу же позвонила ее матери. Раздались длинные гудки, но никто не подошел. Эцуко нервно топталась на месте, вновь и вновь набирая номер.
Неужели никого нет дома? В такое время!
Всю ночь она упрямо продолжала звонить, но результат был нулевой. Уже бесполезно. В половине шестого утра она решила съездить сама.
Когда начала одеваться, проснулась Юкари.
— Мама, доброе утро. Куда это ты намылилась?
Эцуко стала подгонять дочь, которая терла глаза, держа под мышкой плюшевого медведя:
— Будь хорошей девочкой и побыстрее оденься. Я отвезу тебя к деду.