— Чего это? В такую рань!
Стояли летние каникулы, поэтому, если у Эцуко были дела, она отвозила Юкари к отцу. Также по утрам в те дни, когда работала.
— Мне нужно уйти по срочному делу. Вот чего. Поняла?
— А как же радиогимнастика?
— Сегодня — выходной.
— Но ты сама говорила, если я не буду делать каждый день зарядку, то не получу в награду конфеты.
— Не волнуйся. Получишь ты свои конфеты.
Уже полностью проснувшись, Юкари, видимо, поняла, что мать не шутит, и пошлепала в ванную.
Пока Юкари собиралась, Эцуко еще несколько раз набрала номер Ёсико Каибары, но, как и прежде, ответа не было.
В этот момент ей вдруг пришла в голову мысль — не исключено, что Мисао передала сигнал SOS не только ей, но и родителям, потому-то их и нет дома. Если это так, зная характер Ёсико, можно быть уверенным, что она не стала бы из доброты душевной перезванивать Эцуко.
Но все это не важно, лишь бы Мисао была в безопасности! Усадив встревоженную Юкари рядом с собой, Эцуко, молясь, чтобы все разрешилось благополучно, отъехала от дома.
— Мама?
— Что?
— У тебя было такое же лицо, когда умер папа.
Эцуко, сжав руками руль, скосила глаза на маленькое личико. Юкари, держа на коленях сумку с тетрадями для летних заданий, поджала губы.
Эцуко сникла.
— Извини. У мамы есть повод для беспокойства. Я очень волнуюсь. Это касается моей подруги, с которой ты тоже знакома.
— Мисао?
Она старалась не распространяться дома о том, что произошло, но Юкари смутно догадывалась.
— Да, Мисао. Она пропала из дому. Надо найти ее как можно быстрее.
— Для этого ты едешь? А мне с тобой нельзя?
Эцуко покачала головой. Но Юкари не сдавалась.
— Я не стану мешать. Буду хорошо себя вести. Я люблю Мисао.
Протянув руку и потрепав дочь по голове, Эцуко улыбнулась.
— Мама тоже ее любит. Но сегодня ты останешься с дедом. Если я что-то выясню, обязательно расскажу тебе. Договорились?
Юкари кивнула. Подъехали к дому Ёсио, Эцуко сдала ему дочь, сказав, что после все объяснит, и тотчас уехала.
Юкари помахала ей вслед рукой:
— Мамочка, удачи!
Она помнила дорогу и без труда нашла дом Ёсико. Надавила на кнопку домофона, но никто не ответил.
Значит, действительно, никого нет. Эцуко огляделась.
В открытом гараже стояли справа — серый седан, слева — красная легковушка. Если она не ошибается, Мисао как-то упомянула в разговоре, что обе эти машины принадлежат ее родителям.
Значит — они дома? Вернувшись к входу, Эцуко вновь нажала на кнопку. Еще раз и еще раз. Не сдержавшись, ударила по кнопке кулаком.
Послышался треск, и после долгой паузы:
— Да?
Эцуко вздрогнула.
— Госпожа Каибара? Это я, Эцуко.
Домофон молчал. Наконец:
— Что вы от меня хотите?
Голос Ёсико. Видимо, только что проснулась.
— Ночью мне позвонила Мисао. Я пыталась вам дозвониться, но вас не было дома.
— Как это так?
Эцуко занервничала.
— Может быть, вы все же откроете?
Пришлось ждать где-то около минуты, но минута показалась часом. Наконец, дверь распахнулась. Ёсико была в тонком халате, накинутом поверх ночной рубашки, волосы взлохмачены со сна. Эцуко обомлела.
— Что вы расшумелись в такую рань! Мне стыдно перед соседями! — На лице Ёсико появилось беспокойство. — Ведите себя пристойно. Ненормальная!
Она бросила на Эцуко презрительный взгляд, как если бы та устроила пьяный дебош.
Но сейчас не тот случай, чтобы вступать в ссору.
Эцуко подавила в себе растущее раздражение и, продолжая стоять перед открытой дверью, торопливо рассказала о том, что произошло.
Выслушав, Ёсико отрезала:
— Это всего лишь чья-то глупая шутка.
Эцуко ушам не поверила.
— Я уверена, это был голос Мисао! Она назвала меня по имени.
— Это ни о чем не говорит. Кто-нибудь из ваших хахалей захотел вас разыграть. — Ёсико, прищурившись, посмотрела на Эцуко: — Вы же вдовушка, да еще такая молодая.
Чувствуя, как у нее пылают уши, Эцуко оцепенела, утратив дар речи. Невозможно поверить, что перед ней представитель рода человеческого, мать.
Наконец она выдавила из себя:
— Можете думать обо мне все что угодно, но разве вам безразлична судьба Мисао? Она умоляла спасти ее!
— Ну уж и не знаю. Вы сами сказали, что разговор оборвался на «Спа…». Остальное ваши фантазии.
— Но…
В сущности, Ёсико была права, но невозможно обмануться, когда слышишь живой голос, когда к тебе взывают о помощи. У нее не было сомнений. Мисао сказала: «Спасите». Хотела сказать, но связь прервалась, или кто-то прервал.
Эцуко решила сменить тактику.
— Вы ходили вчера в полицию?
— Не ходила. И правильно сделала.
— Почему? Что вы хотите этим сказать?
Ёсико взялась за дверь, очевидно, собираясь закрыть ее.
— Пожалуйста, уходите. Не могу же я здесь стоять в таком виде!
— Госпожа Каибара!
— Нам не о чем говорить.
— Почему вы не подходили к телефону? Где вы были? Вас не беспокоит, что с вашей дочерью?
Ёсико возмущенно вздернула брови:
— Кто вам сказал, что не беспокоит?
— Но…
— Телефон — мы отключаем его на ночь. Просто выдергиваем вилку. В последнее время житья нет от телефонных хулиганов.
Эцуко была вне себя:
— И это в тот момент, когда могла позвонить Мисао? О чем вы только думаете!
Ёсико, как была в тапочках, спустилась на ступеньку вниз. Подавшись вперед, она со злобой посмотрела на Эцуко:
— Я всегда отключаю телефон на ночь, но после того, как Мисао ушла из дому, я этого не делала — а ну как моя дорогая доченька позвонит! Но поскольку нынешней ночью необходимость в этом отпала, у меня не было ни малейших причин изменять своим привычкам. Какая вы все-таки невоспитанная!
Отпала необходимость? Эцуко вновь потеряла дар речи.
Победоносно рассмеявшись, Ёсико сказала:
— Моя дочь, Мисао, позвонила вчера вечером. Около десяти. Сообщила, что она у подруги, в Иокогаме. Говорит, подвернулась какая-то работа. Задержится там до конца каникул, подзаработает денег, а на зимние каникулы поедет с подругой отдыхать куда-нибудь за границу. Это ее слова — хочу поехать на самостоятельно заработанные деньги. Конечно, говорит, я не должна была уходить из дома, не предупредив, но если бы, говорит, я бы сказала тебе, мама, ты бы наверняка была против и не отпустила бы меня.
— Вы спросили, как зовут подругу?
— Спросила. Дочь сказала — зачем тебе, все равно ты ее не знаешь.
— Ложь… — вырвалось у Эцуко.
Ёсико огрызнулась:
— С чего это Мисао будет мне лгать? Вы плохо ее знаете, она на такое не способна.
— Но я отчетливо слышала ее голос!
— Вот поэтому я и говорю — хулиганский розыгрыш. А вы купились, вообразили, что звонит Мисао. Я — ее мать, уж я-то знаю ее голос! Все, рассуждать больше не о чем!
И тотчас затараторила, брызгая слюной:
— Между прочим, я побеседовала и с матерью подруги. Она взяла трубку, мы очень мило поговорили. Приличная женщина. Очень приятная, не то что некоторые. Рада, что Мисао поживет у них. Я, говорит, за ней присмотрю, вы не беспокойтесь. Она не знала, что Мисао без спросу ушла из дома, и очень извинялась, что так поздно мне сообщили. Сказала, что девочки работают в ресторане на Басямити. Ресторан первоклассный, и наши дочери не разлей вода, прямо-таки как две сестренки. Мисао очень довольна.
Как-то все это сомнительно…
Нет, нет. Немыслимо! Заграничная поездка? Работа в ресторане? Сестренки? Будь у Мисао такие планы, она бы не стала скрывать от нее.
— Госпожа Каибара…
— Хватит, оставьте меня в покое! — закричала Ёсико.
Соседка, подметавшая перед своим домом, зыркнула в их сторону, точно ее ущипнули. Вылупила глаза.
Эцуко, заставив себя успокоиться, сбавила тон:
— Я уверена, что слышала по телефону голос Мисао.
Ёсико поджала губы и промолчала.
— Мисао позвонила вам около десяти?
— Сколько раз можно повторять! Вы что, глухая?