Здесь криков тоже, впрочем, хватало. Тауман под руководством Кармыса вел дознание взятого в полон головореза. Лишь один уцелел.
Исполин склонился над раненым налетчиком, сжал горло ручищей.
– Ну же, Битбай, – уговаривал Кармыс. – Не заставляй трепетать мое нежное сердце видом своих страданий. Ты же вроде смышленый малый. Скажи, где ваше логово?
Упрямый тать хрипел и царапал землю связанными руками. Говорить не желал, мотал головой. Морщинистое лицо в крови, из бороды вырван клок черных волос.
Кармыс вздохнул.
– Видит небо, я старался изо всех сил. Но ты не понимаешь доброго слова, Битбай. Давай, Тауман, сделай ему больно. А то время теряем, ужин стынет.
Услышав про еду, гигант заторопился. Дал оплеуху, другую.
– Еще больнее, – попросил человек за спиной. Ерофей оглянулся. Рядом стоял Сасыкбай, в руке топор. – Или дай мне, он у меня живо закудахтает.
Исполин отодвинулся. Сказал:
– Я смотрю, без меня обойдетесь. Пойду перекушу немного, – и, переваливаясь, пошел к кибитке Абдикена.
– Эй, мерзейший из тварей, – позвал Сасыкбай, подходя к пленнику. – Слышишь, женщины кричат? Знаешь, почему?
Разбойник покачал головой. А потом закричал.
Потому что старик с возгласом: "Вот почему!" всадил топор ему в плечо. Вытащил, снова замахнулся. Брызнула кровь. Разбойник завопил на весь аул, в ответ залаяли собаки.
Кармыс подскочил к аксакалу, удержал руку. Покачал головой, заметил:
– Я же предупреждал, Битбай.
Сасыкбай, тяжело дыша, проревел:
– Голову сниму, сатанинское отродье! – и замахнулся заново.
Стрелок оттащил его в сторону.
– Я скажу, я все скажу, – закричал Битбай, прекратив вопить. – Наша стоянка у речки Сарысу, где раньше аул Айбас бая стоял.
– Сколько у вас человек?
Раненый пробормотал сквозь зубы:
– Около двадцати осталось.
Кармыс подошел, схватил пленника за ворот, приподнял.
– Точно? Почему так мало?
– После смерти Шоны большая часть ушла на юг. Осталось мало. Не бейте меня, пожалуйста.
Кармыс отпустил татя.
– Хорошо. Я тебе верю, – и спросил у Сасыкбая. – Нам бы водички и трав?
– Для него, что ли? – спросил старик. – Может, ему еще ноги помыть? Он нам больше не нужен. От ворона сокол не родится.
И швырнул в татя топор. Орудие пролетело мимо стрелка, и воткнулось Битбаю лезвием прямо в лоб. Пленник откинулся назад с расколотой головой.
– Ого, – удивился Кармыс. – Научи так кидать, аксакал. У вас все такие умельцы?
Сасыкбай пригладил взъерошенные волосы. Ругнулся, пошел обратно в аул.
– Жаль, Битбай не успел все рассказать, – вздохнул Кармыс. – Надеюсь, собаки его не обглодают, пока ужинаем.
И пошел, насвистывая, вслед за стариком. Ерофей постоял чуток, и побрел за ними.
Ужинали в другой кибитке, рядом с абдикеновской. Тускло горели светильники с бараньим жиром.
Собрались все семеро заступников.
Перед Тауманом уже лежала груда обглоданных бараньих костей. Остальные угощались потихоньку.
Ерофею кусок в горло не лез. Отведал телятинки немного, похрустел луковицей. И пил кумыс задумчиво.
Рядом сидел Атымтай, кидал в рот куски мяса.
– Двадцать человек? – переспросил Серке у Кармыса. – Прекрасное известие. Всего делов-то. Завтра съездим и передавим, как крыс.
– Да прям сейчас поехали, – предложил Тауман с набитым ртом. Откинулся назад, на кошму, закрыл глаза, захрапел.
– Ух ты, какая! – прошептал вдруг Атымтай.
На одну из девушек, из тех, что блюда подавали, оказывается, засмотрелся. Все они укрыли волосы и лица платками, только глаза видны. Чего он там разглядеть умудрился? Разве что цвет косынки, ярко-красный, привлек внимание.
Юноша коснулся руки девушки, она как раз взяла пустую пиалу, прошептал:
– Тебя как зовут, красавица?
Незнакомка отдернула руку, уронила пиалу. Опустила голову, выскользнула из кибитки.
– Атымтай, – напомнил Серке. – Тебя вроде в другом ауле невеста дожидается?
Юноша потупил взгляд. А Кармыс заметил:
– Малец, а ты уверен, что под платком не старушка какая-нибудь? Видишь, как она распереживалась?
После трапезы в кибитку вошел Абдикен. Сообщил:
– Мы позаботились о ваших конях. Отдыхайте здесь, сейчас приготовят постель.
Приятели вышли из кибитки, подышать свежим воздухом. Только Тауман горой лежал на прежнем месте. Серке держал факел, освещал дорогу.
Женщины, среди них незнакомка в красном платке, прошли мимо с кошмами в руках. Атымтай очутился рядом, поскользнулся, схватился за девушку. И как бы нечаянно сорвал платок.