Девица едва скользнула по мне равнодушным взглядом, и я отметил, что за прошедшие несколько дней она как будто постарела лет на пять. Усталость прочно отпечаталась на ее лице, не оставив и следа от былой свежести и бодрости, и голос звучал глухо и бесцветно:
- Все-таки решили вернуться?
- Решил, - не стал спорить я.
- Неужели проснулась совесть? - Вот теперь я отчетливо различил сарказм.
- Нет. Но судя по тому, что я вижу, гули успели знатно отобедать.
Улыбка, задрожавшая было в уголках ее губ, тут же увяла. Я тоже отбросил нарочито легкий тон.
- Много жертв?
- Шестеро, - со вздохом признала рыцарка и приникла к пинтовой кружке.
Выдержку, похвальную для такой ситуации, я оценил, но вот страсти залить стресс не разделял совершенно. Тут наконец-то набрался смелости подойти трактирщик, и я не нашел в себе сил отказаться от печеной в кожуре картошки.
- Муж с женой и двое детей из одного дома. Из другого - дед с бабкой. - Рыцарка отодвинула пиво, все так же глядя перед собой.
- А скольких удалось упокоить?
- Двоих. Почти все серебро об этих паскуд стерла. И нашла логово. По крайней мере, я уверена, что это оно. Собиралась пойти туда до заката... - Тон выдавал, что работа ее измотала едва не до последней жилки.
Молодая ты еще для таких путешествий, милая. Бойкий характер не отменяет опыта.
Трактирщик поставил передо мной миску, я задумчиво покрутил в пальцах самую маленькую картофелину, снял тонкую буроватую кожицу.
- Значит сходим.
Девушка в ответ лишь покривила губы в пародии на усмешку.
- Благородство проклюнулось?
- Вот именно, - не удержался от шпильки я. - Вы смогли заронить в черную, как ночь, колдунскую душу крупицу добра, и зерно дало росток.
Картофелину я протянул ей, заставив удивленно моргнуть, но закуска была принята. Рыцарка подкинула ее на ладони и неожиданно мягко, как будто ей вдруг сделалось слегка неловко, поинтересовалась:
- Как вас хоть называть?
- Тариен.
- А я Ливира.
Я кивнул:
- Запомню. Если что - в овраге без могилы не оставлю.
* * *
Перед тем, как наконец-то ступить на кладбищенскую землю, я едва не довел девушку до нервного срыва своей исключительной дотошностью. Около пятнадцати минут я стоял на границе первых, еще в незапамятные времена выкопанных могилок и накладывал, слой за слоем, сигнальный контур, стараясь не пропустить ни одного подозрительного места.
Сначала рыцарка с интересом наблюдала за моими пассами, потом ей стало скучно, а к концу работы Ливира ушла в глухое раздражение, подогретое моим периодическим скептическим хмыканьем.
За все время плетения Паутинки я, как ни странно, не ощутил ни единого колебания. На удивление мирное захоронение. Либо его обитатели настолько меня стесняются, что и носа не кажут.
К краснеющим при виде борцов против нечисти оных я относился скептически. Помнится, была на моей памяти одна водяничка, проявляющая к забредшему по пояс в ее озеро магу недюжинный и отнюдь не гастрономический интерес, но то - нежить, бывшая когда-то человеком. А вот в толпу смущенных монстров высотой почти полтора аршина в холке, похожих на отвратительную помесь пса с лысой вороной я верил слабо, из-за чего привел Ливиру в состояние крайней обиды за недоверие к словам «благородного рыцаря древнейшего братства Святого Терна». Но не развернулся и не ушел, а послушно последовал за ней к найденному ранее логову.
Гнездовье, если его называть правильно, оказалось самым что ни на есть классическим, впору иллюстрировать им учебник по нежитеведению: несколько провалившихся, кучно собранных на отшибе могил, прикрытых обломанным ельником и припорошенных свежим снежком. Я проверил щеповатые сломы веток и глянул в неровный пролом. Гулей там давно не было, слишком старый, прелый запах.
- Ну и? - нетерпеливо потребовала Ливира.
Я для гарантии поворошил внутри еще и мечом, но предсказуемо ничего не добился.
- Пусто.
- Ушли?
- Да. Ты спугнула их, и они перебрались в другое место. Скорее всего, в одну из опустевших изб. Так что мы переоденемся мольцами и пойдем по деревне. За какой дверью зарычат, туда нам и надо.
Рыцарка горький юмор не оценила, скорчив возмущенную физиономию, но, надо отметить, нашла в себе силы промолчать.
Я вздохнул.
Мне это все не нравилось.
- А если серьезно... что мы будем делать?
- Сейчас посмотрим.
Коснувшись лба двумя пальцами, я наложил Кошачий глаз. Сморгнул - и уставился на расцвеченный неестественно яркими красками мир.
Девушка светилась ровным алым светом с желтой окантовкой, грея бледнеющие пальцы дыханием. Теплая, живая энергия. Я должен был быть таким же, если не отморожу себе уши.