— Что-то вы рано, — заметил собирающий заказ продавец. — Никак спешите?
— Более чем. Как скоро тело будет готово?
— Часа через два, но…
— Постарайтесь поскорее, ладно? — Ник положил на стол пачку стодолларовых купюр.
— Ну, — задумался владелец магазина, почесав щетину. — Думаю, в таком случае, минут через сорок вы уже покинете меня вместе со своим заказом. А пока можете присесть. Хотите чашку чая?
— Нет, благодарю. Не отвлекайтесь.
Пилот отыскал среди груды запчастей старенькую табуретку и с удовольствием на неё плюхнулся. Лицезреть работающего мастера — занятие довольно интересное, и в любое другое время Ник с радостью пронаблюдал бы за этим делом хоть целый день, но сложившиеся не в его пользу обстоятельства требовали скорейшего обдумывания плана дальнейших действий. Что делать? Улетать? Ну, это и так ясно, но что потом? Куда лететь? И, главное, зачем?
И почему его объявили в розыск так поздно?
— Всё ясно, — пробурчал себе под нос Ник. — Не за мной они охотятся, а за Седной…
— Что, простите? — поднял голову продавец.
— Ничего, ничего. Вы не отвлекайтесь, пожалуйста, я очень спешу.
— О'кей, — пожал плечами мастер, продолжив работу. — И куда вы так спешите? У нас ведь совсем неплохо. Болезней практически нет, преступность отсутствует…
— Но оружие носить разрешается. Не для эстетики же! Я предполагаю, что для самообороны.
— Ну… я не солгал, преступности здесь действительно нет. Но если вы считаете, что кто-то вас оскорбил, то вы вправе вызвать мерзавца на дуэль. А если он не согласится на честный поединок, то никто вам не запретит пристрелить его на месте как труса.
— Сурово, — хмыкнул пилот. — Жаль, что раньше я этого не знал — ни за что бы сюда не полетел.
— А вам-то чего бояться, сэр? У вас, я вижу, оружие имеется, причём довольно экзотическое. Значит, стрелять-то вы наверняка умеете. К тому же, вид ваш довольно грозный, вряд ли кто-то захочет с вами связываться.
Владелец магазина, ловко орудуя инструментами, прикручивал к механическому телу уже вторую руку. Закрутив всё, что закручивается, он подключил конечность к небольшому переносному генератору, и, проверив её работоспособность, довольно принялся за оставшиеся детали, всё ещё ожидая ответа. А Ник всё молчал и молчал. В конце концов — он имел на это право.
К тому же, стопроцентной уверенности в том, что мастер, собирающий будущее тело Седны, ещё не видел объявления о розыске, у пилота не было.
— Боюсь я того, — решил всё-таки ответить Ник, — Что снова потеряю всё, что у меня есть.
— Понимаю, — кивнул мастер. — Я ведь тоже многое терял. Шесть лет назад, скажем, потерял семью во время Великого Зова.
Пилот сочувственно склонил голову. Тот конфликт непринято было обсуждать, а всех подвергшихся воздействию этого Зова или погибших поминали молча.
— А, потеряв семью, я сам записался в армию. Взяли техником: увы, ростом для пехоты не вышел, а знания практически любых машин дали мне лишь одну дорогу.
— Я тоже воевал во время Великого Зова. Только пилотом истребителя.
— Серьёзно? — оживился владелец магазина. — То-то я смотрю, лицо знакомое. Вы ведь Ник Рэмми, верно?
Капитан «Панацеи» напрягся, но виду не подал:
— Да, я.
— О, наслышан о вас и подвигах вашего звена! Вы, кстати, однажды выручили наш полк, оказав поддержку с воздуха. Так что я вам, возможно, жизнью обязан! И, знаете, что? Я верну вам ваши деньги, и в знак благодарности не возьму за работу ни цента.
— Право, не стоит, — смутился Ник. — Из-за событий шестилетней давности терять такой заказ? Нет, простите, я не могу забрать деньги. И это моё последнее слово.
— Что ж… дело ваше, — пожал плечами мастер, осматривая свою работу. Для тела Седны не хватало лишь головы, но это в свою очередь было частью самой сложной и требующей ювелирной точности исполнения. — А теперь прошу меня простить: во время настройки головы мне требуется полная сосредоточенность.
— Конечно, конечно, — Ник развёл руками. — Не отвлекайтесь.
Следующие полчаса мастер, натянув на голову странных очертаний шлем и подключив его к голове Седны, стал последнюю приспосабливать к механической шее. Периодически тихонько матерясь, заставляя при этом нервничать Ника, он всё же закончил работу и с чувством гордости вперемешку с удовлетворённостью от сделанной работы, он поставил тело в вертикальное положение и осмотрел его со стороны: