После драки победившая всех остальных самка громко проревела, лишь одной своей могучей рукой схватила пилота и перекинула его через своё плечо. Заливающаяся хохотом Седна, похоже, даже не собиралась мешать подобному процессу.
— Трахха Брахва Мьем Чоа! — провозгласила победительница, утаскивая «добычу» в одну из дальних и довольно тёмных помещений пещеры.
— Трахха Брахва! — одобряюще кивнул вождь удаляющейся в темноту женщине.
— Не на–а-адо мне Трахха! — дико вопил Ник, тщетно пытаясь вырваться из любовных объятий.
Но всё обошлось. После недолгой тишины с новой порцией крика обратно к костру выбежал наполовину раздетый пилот. Точнее сказать, одежда‑то на его теле всё ещё присутствовала, но верхняя часть комбинезона была в клочья изодрана острыми когтями женщины–невиаса. Ник облегчённо перевёл дыхание, подсаживаясь поближе к Седне, всё ещё нездорово хихикающей, а из дальней части пещеры послышались всхлипывающие звуки.
— Ты обидел Мачбуту Аоретэ, — констатировал Нитта Томпинг.
— Мне жаль, — всё ещё нервным дерганым голосом ответил Ник. — Как я теперь буду ходить по морозу в такой одежде?
Вождь улыбнулся и что‑то приказал двум молодым девушкам. Седна вновь хихикнула, но пилот не стал интересоваться, по какому именно поводу. «Меньше знаешь — теплее будёшь», — всё повторял и повторял Ник, пытаясь понять, что задумал Нитта Томпинг.
Девушки вернулись, держа в руках что‑то очень большое, напоминающее мёртвое животное. На деле же этот «зверь» оказался толстой и тёплой, но в то же время детской одеждой, напоминающей длинное пальто. Даже не слушая возражения Ника, девушки надели на него новый наряд, прямо поверх комбинезона, а на голову натянули плащ–капюшон, скрывающий почти все незащищённые от холода участки лица и достающей со стороны спины до самых пят.
Седна не прекращала смеяться, и, теперь даже не стесняясь этого, она бесцеремонно пыталась шутить над своим бравым и стоически переносящим все тягости своей жизни капитаном.
— Чего смешного? — пробурчал Ник, в данный момент больше похожий на очень–очень толстого средневекового католического монаха. — Жизнь ценнее моды, и я пока ещё не собираюсь сдохнуть от лютого, просто бешеного мороза!
Так и сидела вокруг неугасающего костра компания мохнатых, но безумно дружелюбных аборигенов, и два самых важных для всего человечества разумных существа — человека и робота, пока не наступило время сна.
Утро на Тризисе наступало мучительно медленно. Сразу после пробуждения, пока Амадей не изволил хоть немного осветить поверхность планеты, Ник успел дважды позавтракать, побегать от своей ночной пассии, поругаться и вновь помириться с Седной, а также рассказать вождю пару анекдотов про «глупых и жадных федералов».
Барре Джангваре нагрянул внезапно. Он появился на пороге пещеры незаметно, что было довольно странно, ведь даже по меркам невиасов он был просто огромен. Три с половиной метра роста да столько же в обхвате и огромные скрученные рога выдавали в нём явный сбой учредителей эксперимента, затеявших создание новой расы, устойчивой к холоду. От остальных сородичей он также отличался иссиня чёрной шерстью и лишней парой семипалых когтистых рук.
А, кроме всего прочего, Барре Джангваре не разделял мнение своего племени о том, что отделение от человечества — хорошая идея. На самом деле, этот невиас–мутант отчаянно мечтал о жизни среди нормальных людей, о хорошо приготовленной пище, удобных стульях и бороздящих небеса космических кораблях. К сожалению, люди не признавали в нём того, кто мог бы с ними ужиться, да и сами невиасы лишь смеялись над идеями своего собрата–великана, что последнего уже давно перестало даже злить.
Барре Джангваре молча бросил на пол несколько туш убитых им животных, сильно напоминающих земных бенгальских тигров, и уселся ко всем к костру.
— Это Барре Джангваре, — представил вождь гостям своего главного охотника. — Барре Джангваре, познакомься, это Тчайа Кабачча и её самец.
Ник, открывший припасённую банку почти заледеневшего пива, и сделавший лишь один глоток, поперхнулся от такого сравнения, а Седна лишь ехидно ухмыльнулась.
— Рад встрече, люди, — без малейшего акцента, который присутствовал у вождя, поздоровался здоровяк. — Вишну говорил о вашем скором прибытии. Я доставлю вас к нему, но сначала отдохну немного и наберусь сил.
С этими словами он, бесцеремонно схватив за загривок одну из женщин, удалился куда‑то в темноту, откуда потом ещё долгое время доносились неприятные для человеческого уха звуки.
— Он всегда такой… странный? — спросил Ник.
— Только когда возвращается после Шикарры — большой охоты. Он устаёт.
— Он не похож на вас. Таких, как он, больше нет?
— Мы почти не общаемся с другими племенами. Но я почти уверен, что Барре Джангваре уникален.
— И что стало причиной такой уникальности вы, конечно же, не знаете? — спросила Седна, даже не рассчитывая на отрицательный ответ.
— Не знаем, — подтвердил догадки девушки Нитта Томпинг. — Но разве это так важно? Главное, что мы знаем, это то, что у него не может быть потомков. Барре Джангваре абсолютно бесплоден, хоть и старательно пытается это опровергать по нескольку раз в неделю.
— Как к нему относятся люди? Не пугаются?
— Они к нему привыкли. Вишну говорил, что Барре Джангваре иногда чем‑то с ними торговал. Однажды он даже убегал от нас, хотел поселиться среди ваших сородичей, но те его не приняли в свою стаю.
— Печальна участь вашего охотника, — покачал головой Ник. — Он точно безобиден?
— Точно–точно! Вы даже не волнуйтесь на этот счёт! Барре Джангваре очень добрый, хоть и вечно угрюмый. Но шуток не понимает. Может, конечно, долго сдерживать обиду, но когда она станет переливать через край, он превращается в страшного берсерка, громящего и крушащего всё и вся на своём пути.
Ник устроился поудобнее и стал не торопясь попивать своё пиво. Седна, подсев рядышком и положив голову на его плечо, тихо спросила:
— Ты точно не хочешь остаться здесь? Всё‑таки, тебя разыскивают.
— Милая, по–моему, уже поздно прятаться. К тому же, меня гложет любопытство, и я ни за что не откажусь осмотреть местные достопримечательности.
— Как знаешь. Но на всякий случай, давай продумаем план, если вдруг нас…
— Никаких «вдруг», — оборвал пилот. — Всё будет хорошо. Точнее, всё уже хорошо.
Седна пожала плечами:
— Не разделяю твоего оптимизма.
— Это ещё почему? Человеческая сущность внутри тебя даёт сбой?
— Да нет, с сущностью всё в норме. Просто, я должна тебя предупредить о том, что собираюсь делать дальше.
Ник заметно напрягся и пристально взглянул на свою спутницу:
— Этот твой тон меня напрягает, — буркнул он, делая очередной глоток. — И что ты задумала?
— Я, — девушка замялась, собираясь с мыслями. — Я хочу отправиться на Шедоу.
Пилот не был удивлён. Он лишь скривил довольную мину, произнося тем самым безмолвную фразу: «Я и не сомневался!».
— Ты совсем не против?
— Ох, милая, я‑то как раз против. Против самой идеи. Но запретить тебе ничегошеньки не могу, понимаешь? Ты вольна уйти с моего корабля в любой момент, если тебе что‑то не понравится.
— Ты полетишь со мной?
— Конечно, что за вопросы? — мигом оживился Ник.
— И какова твоя мотивация?
Пилот ненадолго задумался:
— Ну, во–первых, я наверняка узнаю самую страшную тайну известной нам галактики. Может, посмертно, но кто не рискует, тот…
— Тот не улетает с Шедоу живым, — закончила Седна.