— Мы сваливаем, нечего выкладывать. Собирайся, я тебя подожду здесь.
— Нет–нет–нет, так не пойдёт! — протестуя, замахал руками пират. — Я не знаю, благодаря чему я оказался в этом доме, преисполненный воплощёнными в жизнь мечтами, но упускать удачу из своих рук не собираюсь! Даже если ты мне вдруг скажешь, что всё это — лишь иллюзия, на моё решение это не повлияет.
Бывший командор молчал, пронзительно глядя на собеседника.
— Это всё‑таки иллюзия, да? — осторожно спросил Дин, после чего разъярённо стукнул кулаком по подлокотнику кресла. — Чёрт! Так и знал! Но… как я уже говорил, на моё решение это не повлияет!
— Собирайся, мы уходим.
— Никуда мы не уходим! Хотя, нет. Уходишь ты, ясно, чувак? Я остаюсь здесь и доживаю остаток жизни в комфо…
— Да нет здесь никакой жизни! — вспылил Александр. — Нет никаких её «остатков»! Есть только вечность страха и отчаяния. И вечность эта тебе, поверь, совсем не понравится. Особенно под конец…
— Конец вечности? Чувак, ты понимаешь, что за бред несёшь? Конец вечности, ха, это ж надо до такого додуматься…
— Я не шучу! Операция окончена, понимаешь? Всё! Баста! Отбой! Мы летим домой!
— И как же мы полетим домой? На крыльях любви? Корабли‑то разбиты, дурень!
— Ты думаешь, что в мире, где всего за мгновение все твои потаённые желания становятся явью, нельзя найти способ смотаться в открытый космос? Я уверен, что способ есть. Только вот, как об этом способе узнать — уже большой вопрос.
— Вот иди и ищи ответ на этот свой вопрос. А я останусь здесь и…
— Я вам пирог принесла, — робко дала о себе знать вошедшая в гостиную Лайка.
— Прочь отсюда, — рявкнул Александр.
— Эй, полегче! Это всё‑таки моя жена!
— Это не твоя жена, черти тебя дери! Это иллюзия!
— Откуда мне знать, что ты тоже не иллюзия, а? Докажи!
Бывший командор вытащил из кобуры пистолет и направил его в сторону женщины. Лайка вздрогнула, выронив из рук ещё горячий пирог, а Дин мгновенно напрягся, готовый в любой момент прыгнуть на незваного гостя и разорвать его голыми руками.
Атмосфера накалилась до предела.
— Чувак… если ты это сделаешь, то я…
Грянул выстрел. Лайка не успела даже зажмуриться — её с силой отбросило к стене, размазав по бежевым обоям ненастоящую алую кровь вперемешку с ненастоящими мозгами.
— Ублюдок! — завопил пират, желая разорвать Александра на мелкие ошмётки. Но что‑то мешало ему это сделать — чувство неправоты или состояние шока, не важно. Факт в том, что Дин остался сидеть в кресле с распахнутыми от изумления глазами и отвисшей до самого пола челюстью.
— Предупреждаю: если в гостиную зайдут дети, то они последуют в Ад за своей бабушкой. Ясно?
— Что ты… как?! Зачем?..
— Собирайся, — вновь повторил Александр. — Мы уходим.
Спустя десять минут двое уже стояли под крыльцом, пытаясь всмотреться вдаль сквозь непроглядную пелену дождя. Пират не спешил уходить, ведь позади него, там, за дверью, плакали над бездыханным телом своей бабушки двое совсем ещё маленьких детишек. Пусть даже и ненастоящих, плевать, но ведь детей! И ни один пират во всей галактике не сможет свалить вину за убийство невинной женщины на свою бесчеловечность.
Не бывает настолько бесчеловечных людей.
Александр, видя, как терзает себя сомнениями Дин, вновь вооружился пистолетом и вернулся в дом. Пират заходить не стал, он лишь дважды вздрогнул при очередных звуках выстрелов, после которых плач иллюзорных детей смолк навечно.
— Какая же ты гнида, Саша, — буркнул Дин, натягивая на голову капюшон.
— Не больше, чем ты, дружище.
И они двинулись вперёд. По словам Александра, куда бы они не шли, они всё равно придут туда, куда нужно, и пират, недолго думая, согласился. А что ему ещё оставалось? Либо верить убийце, либо отомстить.
Месть — не вариант, совсем не вариант. А вот вера — в самый раз.
— Планета убивает страхом, говоришь? И какой же страх был у тебя?
— Сначала… — замялся бывший командор. — Я пережил события своего давнишнего позора, когда Блехер обманом занял моё место в нашей космической армаде. Признаюсь, я всегда боялся вспоминать тот эпизод своей жизни. Ещё бы — позор! Такого позора не пережил бы никто! А я вот пережил, и даже не пустил себе пулю в висок, о чём порою сильно жалею. Когда я снова участвовал в событиях того времени, мой мозг чуть не сгорел от сумасшествия, богом клянусь!
— Почему же тогда у меня не было никаких страхов? Только комфорт и уют… и да, как ты страх свой преодолел?
— Не знаю. Просто почувствовал, что она, то есть фобия, надо мной более не властна. Более того, я ощутил, что на Шедоу произошло нечто такое, что не происходило здесь уже миллионы лет. Вся та сущность, что населяет эту планету… просто взяла и сконцентрировалась в одной–двух точках, и теперь готовится двигаться в сторону колонизированных человечеством планет. Смекаешь, чем это грозит?
— Гибелью человечества?
— Хорошо, что не сказал «Апокалипсисом». Не люблю это слово, ох как неверно его люди понимают… Но, вернёмся к теме. Ты же остался без страха лишь потому, что очнулся и пришёл в себя после того, как вся эта сущность прекратила свои ужасающие атаки на приземлившихся сюда людей. Смекаешь?
— Нет. Чувак, просто скажи, куда мы идём и что ищем.
— Идём мы… пока не знаю, куда именно. Просто идём и ищем Ника, Седну, отца Эдварда… экипаж «Персея», в конце концов!
Пират хмыкнул:
— Перед тем, как очнуться в своей кровати, я будто бы видел сон о том, что из экипажа авианосца не выжил никто. Надеюсь, видение не было вещим, чувак…
— Прекрати уже «чувакать» всех, ясно? Тут, мать твою, адский конец всего человечества наступить может, а он меня «чуваком» называет…
— И что? Может, мне ещё и пить перестать, раз апокалипсис на пороге, а?
Александр лишь махнул рукой в знак поражения в этой словесной перестрелке. Дин, воодушевлённый и довольный собой, даже не заметил, как пейзаж вокруг стремительно, в мгновение ока, сменился на совсем иной. Капли дождя моментально заледенели, градом обрушившись на путников, а ещё через несколько секунд градинки превратились в крупные хлопья снега. Под ногами выросли сугробы, а видимость упала практически до нуля. Но самым главным элементом нового пейзажа стал разрушенный и всё ещё дымящийся авианосец «Персей».
— Чувак… да это же… нет! Нет! Я столько денег в него вложил!
— Да, «чувак», это именно он.
Дин, словно не замечая лютого мороза, как, собственно и Александр, поспешил забраться внутрь останков некогда могучего авианосца. Он долго рыскал по разрушенным отсекам, выискивая хоть кого‑нибудь оставшегося в живых, но все его поиски были тщетны. Пират за полчаса успел насчитать как минимум восемь десятков трупов, после чего сбился со счёту, и отправился наружу, где его и ждал бывший командор.
— Ну, как, есть там кто живой?
Дин угнетённо покачал головой.
— А теперь взгляни сюда.
Александр отвёл друга в сторону, указав рукой на небольшой снежный холм, укрытый оторванной пластиной от обшивки «Персея». Над импровизированной могилой, покрытый инеем и сотнями мельчайших сосулек, стоял наспех сколоченный из балок крест Единой Церкви.
— Это значит, что…
— Да, Дин. Это значит, что есть кто‑то, кто этого человека похоронил. Я ведь говорил, что живы практически все.
— Практически все?! — вспылил пират. — Да у нас под носом адовая мясорубка из тел экипажа, а ты говоришь «практически все»?!
— Они сыграли свою роль. Доставили нас сюда. Понимаешь? Они ни капельки не важны в данной ситуации! Гораздо важнее то, что Ник и Седна ещё наверняка в полном здравии. Ох, чую я, что именно от них сейчас всё и зависит…
— Я это понял ещё тогда, когда увидел робота, обладающего разумом, — успокоившись, хмыкнул Дин. — И, всё‑таки, чувак, что мы тут делаем? Нужно отыскать капитана! Тем более, раз уж у тебя такое предчувствие…
— А ты уверен, что он хочет, чтобы мы его нашли? Наверняка они уже либо ищут, либо нашли способ отсюда смотаться. Зачем мы им?