План, как и все гениальное, был прост. Албаст, через посредников (в этом качестве должны выступить заинтересованные старцы Ники-Хита и соседних сел) уведомляет Самбиевых, что их покойный глава семейства имел значительный долг, подтвержденный документально. Справедливое требование Докуевых вернуть занятые средства. Разумеется, у нищих Самбиевых нет денег – «разве что продать своих вшей» (резюме Албаста), – вследствие чего им предлагается уступить свой земельный надел в счет погашения долга. В форме уступок гуманный Албаст может помочь им небольшой суммой денег для временного существования в связи с переездом. Также можно, в крайнем случае, отдать Самбиевым свой пустующий дом в Ники-Хита и земельный участок.
Если уважаемые старейшины не смогут решить проблему, Албаст перейдет на второй вариант плана. В этом случае будут подключены силовые органы Советской власти. К тому времени он наверняка уже будет первым секретарем обкома ВЛКСМ республики и ему будет сподручно решать любые задачи. Конечно, второй вариант нежелателен; он и затратен, и долог, и наверняка получит огласку. Но зато он действенен. Можно добиться своего на вполне «законных» основаниях. В крайнем случае можно добиться решения народного суда. И пусть на этом участке и нет, и никогда и не было никаких кладов, сам этот надел клад. Да и обязаны Самбиевы уплатить по долгам.
В целом план был разработан. Конечно, в нем много неясного, но это все должно решаться по ходу дела. Главное – известна стратегическая цель и есть средства, в том числе для подкупа муллы села и старейшин.
Для страховки и самоуспокоения Албаст пару раз дома упомянул о красочности надела Самбиевых и об их долге – на что Алпату только махнула рукой, а Домба даже сморщился.
Все было готово, и Албаст зачастил в Ники-Хита. Но к своему крайнему разочарованию обнаружил, что ни мулла, ни другие уважаемые «полунищие» люди небольшого села не пошли на сговор с ним. А мулла и вовсе выставил Докуева за дверь после предложенного вознаграждения. К удивлению истца, все подтвердили справедливость возвращения подтвержденного документами долга. Однако никто в этой выгодной сделке участвовать не пожелал, и более того, старцы пристыдили молодого комсомольского работника.
Тогда Албаст переключился на второй, более грубый вариант. Работники правоохранительных органов с энтузиазмом приступили к делу, правда, в три раза увеличили предложенный Докуевым гонорар. К тому же в эту сумму не входили издержки по судебной тяжбе, где также предполагались значительные взятки. Успокаивало лишь обещание работников навести такой страх и порядок, что до официального разбирательства дело никогда не дойдет.
Словом, задаток уплачен, маховик завертелся, да с такой частотой вращения, что Албаст даже при большей смелости не смог бы сунуть руку в спицы колеса. Самбиевы подверглись мощному прессу. На их защиту встало все село. Ходоки с упреками дошли до Домбы Докуева. Ничего не ведавший отец бросился с кулаками и проклятиями на сына. Алпату с подарками помчалась к Кемсе Самбиевой в Ники-Хита. Через свои влиятельные связи Домба притормозил весь процесс, урезонил рвение правозащитников. Он хотел уничтожить корень зла – расписки Самбиева Денсухара, но оказалось, что они, как вещдок, переданы одному милиционеру, а тот, по его словам, «утерял их, или более того, их просто у меня выкрали». Параллельно правозащитники вышли на Албаста и, шантажируя тем, что он их «подставил», потребовали в обмен за расписки крупную сумму денег. Комсомольскому работнику ничего не оставалось, как лезть в замурованный в стене сейф. Настороженные поведением сына, родители быстро обнаружили крупную недостачу, в семье разразился скандал – все ополчились против старшего сына, он не знал, куда деваться и что делать, как вдруг из отвергнутого и чуть ли не проклятого он превращается в несчастно-пострадавшего.
Дело в том, что когда крутилась вся эта заварушка, сыновья Денсухара – пятнадцати- и четырнадцатилетние Арзо и Лорса были вне дома. Они уже третий год подряд на лето подряжались в бригаду шабашников и уезжали в Сибирь, как и их отец, как и основная часть безработного сельского мужского населения Чечено-Ингушетии.
Узнав по возвращении домой о притязаниях Албаста, братья Самбиевы поехали в Грозный и подкараулили претендента на их дом и надел. Полились угрозы и оскорбления в адрес всего Докуевского рода. Обозленный на весь мир Албаст не смог стерпеть ругань подростковой голытьбы. Докуев вспомнил о своем боксерском мастерстве, в ход пошли хлесткие удары. Однако юные Самбиевы оказались стойкими в драке; они несколько раз летели наземь, но вновь вскакивали и с криком бросались на здоровенного боксера. И все-таки возраст и поставленный удар решили дело. После очередного взмаха Албаста Арзо не встал. И тогда в руке младшего брата – Лорсы – блеснул нож. Албаст испугался, попятился в панике и пропустил выпад в живот. Не от боли, а от страха Докуев вскричал, с силой толкнул подростка, но глаза Лорсы жаждали еще. Второй удар он хладнокровно нанес в ягодицу.