Вот здесь прямо у подъезда он ее поймает, войдет в контакт, а там была не была – хуже, чем есть, не будет.
Поджидали женщину с самого утра. Сидели в машине. Как обычно в последнее время, Домбу сопровождали Мараби и Лорса. Пот со всех тек ручьями, но страшащийся всего Докуев запрещал выходить из машины в целях безопасности, с одной стороны, и чтобы не привлекать излишнего внимания – с другой.
– Ой, а вон Арзо идет! – вдруг крикнул Лорса.
И действительно, тонкий Арзо бодрой походкой, прячась под тень деревьев, не по тротуару, а наискосок по двору направлялся в подъезд, за которым наблюдала засада Докуева.
– Арзо! – наконец-то смог выйти из парилки машины Лорса.
Для приветствия друга тот же маневр совершил и Мараби. Арзо удивился встрече, обрадовался, почтительно кланяясь, справлялся о здоровье и делах пожилого Домбы, который упорно не покидал автомобиля, считая салон надежным укрытием в случае непредвиденной агрессии со стороны кровников.
В это время молодые люди восторженно общались, Арзо объяснял, что направляется к другу. И тут неожиданно Домба вылез в окно на полтуловища.
– Арзо! – крикнул он. – Как ты сказал зовут друга?
– Дмитрий.
– Я спрашиваю фамилию.
– Россошанский.
В следующее мгновение Домба пулей вылетел из автомобиля, схватил за локоть Арзо, потащил в густую тень декоративного клена.
– Его мать – Лариса Валерьевна? – заговорщически шептал Домба на ухо Арзо и, получив утвердительный ответ, еще тише спросил, – она работает следователем прокуратуры?
– Не знаю.
– А ты знаешь, кто отец твоего друга?
– Знаю, Андрей Леонидович.
– Я спрашиваю, кем работает? Дурень… Он главный инженер объединения «Грознефть». Это по финансам – сто тысяч твоих колхозов. Понял? Он только Москве подчиняется, член бюро обкома партии, ветеран войны.
– Это я знаю, – не понимал возмущения Докуева молодой Самбиев.
Ненадолго Домба призадумался, взглядом уперся в землю.
– Поехали домой, – скомандовал вдруг Докуев. – Арзо, ты едешь с нами, у меня дело к тебе.
Буквально пару часов спустя, искренне взволнованный Арзо пересказывал семейству Россошанских о нелепой доле, выпавшей на хилые плечи верного друга его покойного отца, односельчанина, даже родственника – Докуева Домбы.
– Какая нелепость! – растрогался муж.
– Да знаю я этого Докуева, – махнула рукой жена.
– Ну, нельзя так с наскока, – расчувственно озадачился супруг. – Вот видишь, как этот товарищ… э-э-э… Как его зовут?… А да, Домба.
– Никакой он не товарищ, а жулик простой. Лучше бы я не сына, а его дело вела, – все так же строго держалась супруга.
– Ларочка, нельзя так говорить о людях! – Возмутился Андрей Леонидович. – Ты посмотри, как достойно о нем Арзо отзывается.
– Мама, – вступил в диалог Дмитрий. – Если он дядя моего друга, то надо помочь.
– Чем я могу помочь? – стала сдаваться прокурор.
– Ну хотя бы советом, – мягко попросил супруг.
– Хорошо… Только ради тебя и твоей матери, – строго, в упор смотрела Лариса Валерьевна в лицо Арзо. – И еще, главное, я лично с Докуевым Домбой ни в какие контакты не вступаю, все через тебя, Арзо… Договорились? И только в рамках допустимых законом.
В течение последующих двух недель Арзо при помощи и настоянию Домбы получает больничный и живет в Грозном вместе с Мараби на квартире, в постоянном контакте с Докуевым и Россошанской. Через день-два Арзо ходит в гости к Дмитрию, по возможности общается с Ларисой Валерьевной. Как-то при встрече он без какого-либо умысла рассказал матери друга, что Зайнди Эдишев угрожает местью и плюс к этому требует пятьдесят тысяч компенсации.
– Какая дикость! – вскричала в гневе прокурор. – Я над ним сжалилась, поверила в его крокодиловы слезы! Хм, завтра посмотрим… Ведь, насколько я помню, на блат-хате Эдишева обнаружили пистолет, анашу, порнолитературу, финку и еще кое-что. И он все это списал на рецидивиста Арона, а сам вылез сухим из воды.
После этого к Анасби Докуеву приставляется новый адвокат, и подследственный по подсказке защитника начинает полностью менять свои первоначальные показания, в результате чего выясняется преступная роль Эдишева. С санкции следователя Россошанской, Зайнди вызывают для объяснения новых свидетельств в прокуратуру и арестовывают.
Докуев Домба ликует, в порыве счастья он обещает только за это Россошанской и Арзо большие гонорары.
В середине июля состоялся районный суд. Обвинитель в лице Россошанской требовал пятнадцати лет лишения свободы Докуеву и восьми Эдишеву. В итоге Анасби получил двенадцать лет строгого режима, а Зайнди – пять.