Женской энергии и предприимчивости нет предела. Восемь из десяти освободившихся от постылого брака не могли ждать милостей от природы, и тогда по инициативе этой части прекрасной половины человечества возникли клубы тех, кому за тридцать, появились первые брачные объявления в газетах, принявшие вскоре характер эпидемии. Ведь никто не станет всерьез уверять, что инициатива эта пошла от мужчин,-- до такого и Стаин с его изощренной фантазией не додумался бы. Но Георгий Маркелович сразу оценил преимущество таких клубов, и особенно брачных объявлений. Что море, ограниченное курортным сезоном, да к тому же узким выбором, когда его шансы стали теперь поистине неограниченными! Судя по объявлениям, всем женщинам с достатком от Владивостока до Клайпеды и от Иркутска до Ташкента, по всей необъятной стране, срочно понадобились мужья, лучше если это будет мужчина средних лет, высокого роста, крепкого телосложения, желательно с высшим образованием и водительским удостоверением, эрудированный, не чуждый веяниям моды, короче, образца Георгия Маркеловича, исключая... Но свою слабость к алкоголю он и не думал афишировать. Даже в скучных строках брачного объявления, за которыми мог таиться и подвох, Стаин безошибочно угадывал самых благополучных женщин -- был у него такой талант, что скрывать, иначе бы он быстро разочаровался в этом и застрял бы где-нибудь окончательно и навсегда. Перейдя на знакомства по брачному объявлению, он долгое время шел круто по восходящей, поскольку к разряду ценностей прежде всего относил материальное благополучие новой жены, хотя отдавал должное и внешней привлекательности. Такая форма жизни, когда он перестал зависеть от курортного сезона, вполне устраивала Георгия Маркеловича. Но он предусмотрительно подстраховывался. В толстой записной книжке у него всегда были зашифрованы три-четыре адреса женщин, с которыми он заблаговременно, на всякий случай, начинал вести нежную переписку. В эту книжку постоянно вписывались все новые и новые координаты, и Стаин, имея крышу над головой, спокойно, ненавязчиво зондировал почву. Для этого он специально отыскал в Москве фотостудию "Совэкспортфильма", где снимаются киноактеры, и сумел, с великим трудом оттеснив кинозвезд, отсняться у лучших мастеров фотодела. Ретушь, тени, искусно подобранное освещение, импортная фотобумага, пленка, десятки выгодных ракурсов -- редкая женщина могла устоять и не ответить на послание такого эффектного мужчины, да еще с велеречивым слогом.
Все было бы хорошо, если бы Георгий Маркелович не пил, но год от года удерживаться от этого ему удавалось все труднее, и он зачастую, не выдержав испытательного срока, изгонялся из очередного уютного гнезда. Да и беспроволочный женский телеграф разнес весть о существовании импозантных брачных аферистов, и женщины уже не были столь доверчивы, как в годы первых брачных объявлений, когда мечтали таким легким способом поймать птицу счастья. Тогда Георгий Маркелович стал выбирать объявления поскромнее, рассчитывая на заниженные требования к соискателям. Так, вероятнее всего, он и оказался в Ташкенте...
Чем больше Таргонин думал и вспоминал о Стаине, тем больше мысли эти не давали ему покоя: все-таки одноклассник, земляк, почти друг... Таргонин все время размышлял, что же предпринять, чтобы спасти пропадавшего человека, в этом он видел и свой врачебный долг, и отчасти свою запоздалую вину. Потом как-то вдруг решил: нужно встретиться с ним, поговорить, может, удастся убедить его показаться известным наркологам, среди них у Павла Ильича были друзья. И, утвердившись в своем решении, Таргонин стал караулить Стаина у магазина, но тот словно в воду канул, не появлялся почти месяц. В одно из воскресений Павел Ильич увидел на скамье у гастронома худого мужчину в пижамных брюках, который когда-то сидел со Стаиным и обращался к нему по имени-отчеству. Он и сейчас выскочил откуда-то в комнатных туфлях, правда, на этот раз был в мятой рубашке с накладными карманами и опять озирался по сторонам, словно поджидал кого-то.
Павел Ильич неожиданно для себя вдруг решил обратиться к нему и сел на скамейку.
-- Вы часом не Георгия Маркеловича ждете? -- спросил как можно беспечнее Таргонин.
От этого вопроса худой несколько опешил, растерялся, но ответил вопросом на вопрос:
-- А вы откуда его знаете? Он говорил, что в Ташкенте недавно и у него нет тут знакомых...
-- Я очень давно его знаю и по другому городу,-- ответил Павел Ильич.
Видимо, Таргонин внушал доверие, потому что после некоторого раздумья худой упавшим голосом сказал:
-- Нет больше Георгия Маркеловича... Две недели назад схоронили. Жил он в нашем доме у одной буфетчицы,-- и худой рукой показал на дом рядом с гастрономом.
-- Что же случилось? -- еще не отдавая себе отчета в том, что Стаина уже нет в живых, спросил растерявшийся профессор.
-- Ясное дело, белая горячка... Ни с того ни с сего среди дня кинулся к распахнутому окну на балконе и сиганул вниз головой с пятого этажа. Кричал, говорят, о каких-то зеленых чертиках, гоняющихся за ним. Насмерть, сразу, хотя и крепкий был мужик...
- Он что-нибудь рассказывал о себе? -- спросил Павел Ильич уже скорее по инерции.
- Поговорить он любил, и, видать, большого ума был человек, все знал. И, что удивительно, набожный, Библию, считай, наизусть шпарил, говорил, что в молодости духовную академию закончил.
- Не помните, крест он носил, такой тяжелый, с красной эмалью?
- Нет, креста на нем не было, это точно. Мы с ним однажды в финскую сауну на Лабзаке ходили, ну, смех. Мне на что она, сауна, а он любил всякие такие дела, говорил, приличная публика ходит по саунам. Престиж поддерживать нужно, говорил... -- И вдруг, без перехода, достал из нагрудного кармана какую-то вещь и протянул ее Павлу Ильичу.
-- Что это? -- недоуменно спросил Таргонин.
-- О, это редкая вещь, мне ее Георгий Маркелович за три дня до смерти подарил. Складывающийся стаканчик, удобная вещь, незаменимая, всегда при себе можно носить. Теперь таких уже давно не выпускают, сняли с производства. Память, единственная память о нем осталась, я его беречь буду,-- и худой вдруг неожиданно заплакал, ссутулив узкие плечи.
Павел Ильич встал и, не попрощавшись, пошел в сторону консерватории, забыв, что ему надо на базар, и перед глазами стоял не Стаин, хотя он и думал о нем, а этот нелепый складывающийся стаканчик, единственное, что осталось от Жорика.
Вечером он позвонил в городскую судебно-медицинскую экспертизу и попросил подтвердить факт смерти. Через час ему ответили, что действительно Стаин Георгий Маркелович, 1938 года рождения в состоянии белой горячки погиб в результате несчастного случая...
Октябрь 1982 года