Жиздра находилась под оккупацией немецко-фашистских захватчиков с 5 октября 1941 года по 16 августа 1943 года. 32 месяца томились в фашистской неволе жители города.
Такое не забывается
Бугакова Маргарита Алексеевна
г. Киров Калужской области
До войны с 1937 г. я с мамой жила на ст. Фаянсовая. В 1941 г. окончила 5 классов. Фаянсовую бомбили, и все семьи железнодорожников эвакуировали в Мордовию, а так как моя мама работала фельдшером-акушером, то ее не отпустили до сентября. Потом мы уехали к родственникам в Темкинский район Смоленской области в село Кикино.
В ноябре месяце в село пришли немцы. До февраля 1943 г. мы прожили в этом селе и в этом же месяце всех жителей села с 14 до 60 лет согнали на площадь и вывели из села под охраной.
Гнали долго, а потом загнали в деревню Александровское за колючую проволоку, переписали и объявили, что мы теперь состоим в рабочем лагере под названием «Цивильарбайтлагерь». С этих пор нас возили на закрытых машинах или пешком под охраной на работу копать окопы, ремонтировать дороги или пилить лес.
Нас возили на работу вдоль прифронтовой полосы и таким образом нас пригнали в Белоруссию. Здесь я встретилась с Баркатовым Дмитрием и Цыганковым Сергеем, ныне они тоже проживают в Фаянсовой. Нас колонной гнали впереди немецкой армии, мы им делали оборонительные позиции. Жили или просто под открытым небом, или загоняли в опустошенные дома по нескольку десятков человек. Все время были голодные и холодные. Потом взрослые ребята решили бежать. И вот такой случай представился. Наши самолеты постоянно бомбили, и мы, выбрав случай, убежали в лес. Таким путем сбежали многие наши пленные, в том числе и мы. Нас нашли советские люди и переправили через линию фронта, таким образом мы возвратились домой.
В Германии мы оказались втроем
Бурлакова (Сергунина) Нина Ивановна
г. Киров-2 Калужской, области
Закончив семь классов в мае 1941 года и отпраздновав свой прощальный бал, мы отправились на летние каникулы отдыхать до осени. Но каникулам не суждено было сбыться.
22 июня 1941 года Германия объявила СССР войну. Это был страшный удар для страны. Вопрос вставал, как жить и что есть. Город Дятьково еще три месяца жил, работали заводы, магазины, был хлеб и другие продукты. К осени становилось труднее. За эти три месяца мы пережили несколько налетов немецкой авиации, от которой не знали куда прятаться. Наступила осень. Город Дятьково начал готовиться к эвакуации. Поджигали склады с зерном, чтоб врагу ничего не досталось, взрывали мосты, все главное вывозилось. В октябре месяце 1941 года город опустел, немецкие самолеты низко и с шумом летели в сторону Москвы. Немецкие войска вошли в город в ноябре. Мы от страха не знали, куда нам деваться. Мы не раздевались, не убирали в доме, раскидывали мусор по дому, только чтобы не заходили немцы в дом. Зайдя в такой дом, немцы быстро уходили и говорили: «Русь швайне (свинья)». Прибывшие войска в городе долго не задерживались, отправлялись на фронт.
Зима пришла рано, снег лег седьмого ноября и начались сильные морозы. Продуктов никаких не осталось, кроме своей картошки и огурцов. Мама моя, посоветовавшись на семейном совете и получив разрешение, отправилась за Брянск в Выгоничи пешком за табаком. В этой местности выращивали табак. Мы, папа и трое детей, переживали за маму, вдруг она погибнет, ведь там стояли немцы. Через неделю мама вернулась, обменяв вещи на табак. Табак обработали и меняли на муку: стакан табака на стакан муки. Так дожили до конца 1941 года.
Наступил 1942 год — год голода и холода. В январе прибыли немцы, избрали комендатуру, выбрали бургомистра — хозяина города, полицию — смотреть за порядком и выявлять партизан и кто им помогает. Мужчины, которые не были мобилизованы по разным причинам, подозревались в помощи партизанам, их арестовывали, расстреливали. Папа наш и другие мужчины решили перейти линию фронта. Так папа ушел и осталась мама с тремя детьми.
В феврале месяце на уличном совете из оставшихся мужчин было собрано собрание, чтобы охранять дорогу, которая входила в город со стороны Бытоши. Дорога проходила через лесной массив, недалеко от нашей улицы. Днем эту дорогу охраняли возле леса по одному, а ночью по два человека ближе к улице. Проверяли пропуска у тех, кто входил в город. Мне тогда только исполнилось 15 лет, и я вошла в эту группу охраны. Стою однажды на посту возле леса, свой винтовочный обрез повесила на дерево, возле которого стояла, и вижу: со стороны Бытоши идет отряд военных. Все были одеты в белые шубы, ушанки и с автоматами. Я иду к ним навстречу, спрашиваю пропуск. Командир, идущий впереди, рассмеялся и сказал: «Я тебе, дочка, покажу целую кучу пропусков. А где же твое оружие?» Я ответила: «Вон на дереве висит». Они рассмеялись, а командир сказал: «Кто ж тебя, малышня, сюда поставил?» После говорили, что это был отряд Куликова из Москвы, шедший на помощь партизанам в брянские леса. Так мы охраняли целый месяц февраль, а потом все это распалось.