В родную деревню Дынное наша семья вернулась несколько месяцев спустя. Вернулась на голое место, где вместо бывшей хатки зияла темная яма от бомбы. Срубили с отцом небольшую времянку и стали жить, как и многие другие соседи. Разруха и лишения ничуть не пугали. Наоборот, мы были счастливы, что устраиваем новую жизнь, что самое тяжелое испытание уже позади, а в будущем нас ожидают лишь радостные моменты.
Война. Как это страшно
Басалаева Татьяна Алексеевна
г. Калуга
Война. Как это страшно. Папа и все наши близкие родственники мужчины ушли на фронт. Остались одни женщины с детьми.
Октябрь 1941 г. Фронт подошел к Калуге. Началась эвакуация. У нас заболела сестренка Шура. Помочь нам некому. Из деревни Кожухово приехала бабушка и забрала сестру, меня и маму к себе. Вскоре пришли немцы и в деревню. Нас всех выгнали в совхоз и загнали в баню. Там было столько людей, что сидели по очереди. Дня через два всех выгнали из этой бани и погнали дальше до деревни Горбенки. Там нас опять загнали в баню, где мы находились несколько дней.
Однажды ночью, когда была сильная метель, немцы все попрятались по избам, мы с мамой и сестрой ушли из этой деревни. Мы пошли в деревню Рудня к папиной тете. Деревня эта находилась в лесной местности. Тетя приютила нас. Но и туда пришли немцы. Всех чужих их этой деревни выгнали и погнали нас дальше из одной деревни в другую. Кормили нас местные жители, давали кто что мог. Немцы заставляли нас расчищать дороги. Летом пригнали нас к Варшавской дороге, посадили в грузовики и отправили в г. Рославль в пересыльный лагерь. В лагерь свозили людей со всех сторон, в основном молодежь. Даже в лагерь ехали семьями на телегах с вещами, но они были отдельно от нас.
В лагере мы были совсем мало времени. Нас погрузили в товарные вагоны, закрыли двери и отправили в Германию. В г. Гродно в пересыльном лагере провели санобработку, пересадили в другие вагоны и повезли дальше по Германии до г. Вупперталь опять в пересыльный лагерь. В этот лагерь приезжали уполномоченные с заводов и набирали рабочую силу. Нас забрали и увезли в г. Кельн на завод Шмидинг-верке.
Поместили в лагерь при заводе. В этом лагере было человек около 300 русских, в основном из Смоленской и Калининской областей. Разместили нас в бараках по 30 или 40 человек в комнате. В комнате находились двухэтажные деревянные кровати, покрытые тонкими серыми одеялами. Зимой было очень холодно, и мы ложились по два человека на кровать и на себя клали матрац и два одеяла. Так мы согревались.
Женщины и мужчины находились в разных бараках. Кухня была на территории лагеря, где работали русские женщины под присмотром немецкой поварихи.
Кормили русских супом из брюквы или шпината, картошки почти никогда не было (сейчас шпинат и брюкву я видеть не могу). Лагерь охраняли немцы-полицаи. Распорядок в лагере был строгий. По лагерю ходить зря не разрешалось. Нас всех сфотографировали и присвоили номер.
После приезда в лагерь на второй день нас распределили по работам. Я попала в механический цех. Меня поставили работать на токарно-револьверный станок. Немец-наладчик показал, как надо работать. Работа была несложная: делали винты и гайки на этом станке. Восьми- или десятилетние девочки подметали цех. Всех нас одели в одинаковую спецодежду: брюки и пиджак болотного цвета, обули в ботинки на толстой деревянной подошве, так называемые бутсы. Работали по 12 часов и больше в две смены. Ночная смена после работы на заводе убирала лагерь. Мыли полы в комнатах, убирали территорию — все это под присмотром полицая. На работу, с работы да и всюду нас водили строем. Один раз в неделю нас водили мыться в душ.
Недалеко от лагеря, где мы жили, находились заводы «Гландшютоф», «Форд». На этих заводах лагеря были немного больше нашего. В лагере Форд находились русские военнопленные. Им было хуже нашего. В конце 1943 года и дальше начались сильные бомбежки города американскими самолетами. Бомбили в основном по ночам жилые кварталы города, а заводы не трогали. В 1944 году около завода было построено еще два лагеря. В одном поселили поляков, а в другом — военнопленных итальянцев. Поляки и итальянцы работали в дневную смену, а русские в основном в ночь. Со второй половины 1944 года очень часто бомбили и днем, и ночью. Мы ждали эти бомбежки — на заводе отключали, электроэнергию, все уходили в бомбоубежище, а мы отдыхали.