Да, с содроганием вспоминая то путешествие, я вынужден сказать, что путь до Монсеррат у нас занял около восьми часов. Кошмарных восьми часов -- в переполненном автобусе с отказывающим кондиционером, изнывающими от жары и скуки детьми и осипшим экскурсоводом, увещевающим недовольных туристов. А у недовольства нашего причина действительно была.
После того как сбор экскурсантов наконец закончился, наш автобус набрал крейсерскую скорость и помчался по платной автостраде. Эльвира выглядела довольной и даже счастливой. Несколько раз, точно в волнении, она поправила собранные в конский хвост длинные черные волосы и принялась за вводный рассказ, погружая нас во времена давно минувшие. Однако поведать она успела не многое, потому что вдруг... автобус с автострады свернул.
То, что произошло нечто необычное, мы поняли в тот момент, когда экскурсовод на полуфразе прервала рассказ и, переключившись с русского языка на испанский, обратилась к водителю. Причем, обратилась очень эмоционально, я бы даже сказал, по-испански эмоционально. Но, как ни странно, со стороны водителя реакции на этот пламенный возглас не последовало никакой. То есть никакой -- вообще: точно женщина обращалась к нему не на родном испанском, а на языке племени майя.
В течение следующих десятка-другого секунд ощущение непонимания и конфликта между водителем и экскурсоводом нарастало: голос Эльвиры с каждой новой фразой все более насыщался удивлением и возмущением, а водитель по-прежнему ее игнорировал.
И вдруг...
Водителя вдруг прорвало.
Вспыхнув, буквально сгорая в эмоциях, обжигая нас, близсидящих пассажиров, настоящей испанской страстью, он принялся что-то выкрикивать в лицо экскурсоводу. При этом водитель взмахивал то одной рукой, то другой, а иногда и обе его руки отпускали рулевое колесо и, подобно нервным птицам, то взмывали вверх, то обрушивались вниз.
Именно в этот момент ощущение ирреальности посетило меня в первый раз.
К счастью, тот гиперэмоциональный взрыв продлился недолго и в какой-то момент и испанец, и Эльвира замолчали. Еще через пару секунд водитель с прежней невозмутимостью продолжил вести автобус все так же в сторону от автострады, а экскурсовод, уже не выглядевшая счастливой, вернулась к прерванному рассказу. На вопрос из салона "Что случилось?" -- Эльвира ответила: все в порядке, у нас будет замечательная возможность ознакомится там-то и там-то с тем-то и тем-то.
Я прошу прощения за то, что не могу конкретно повторить, где и с чем у нас должна была появиться замечательная возможность ознакомиться, но в тот момент я все еще пребывал под впечатлением от грозы, только что разразившейся в районе водительского сидения и места Эльвиры. Когда же, спустя небольшое время, я шепотом спросил у Евгении: "Что она сказала? Куда мы едем?", супруга так же шепотом ответила:
-- Не знаю. Я прослушала.
И, глядя на меня непривычно встревоженно, Женечка добавила:
-- Что-то я уже не хочу ехать дальше этим автобусом.
-- Угу, -- согласился я и как-то не к месту подумал: "Вот он, недостаток выбора лучших мест. Сидели бы мы сейчас в конце салона, ничего бы и не заметили, а тут... Воистину, нет совершенства в мире".
Тем временем, продолжая следовать по узкой, скорее напоминающей проселочную, дороге, автобус увозил нас все дальше в сторону то ли высоких холмов, то ли низких гор. Эльвира, еще раз прервав рассказ, позвонила по телефону, о чем-то негромко поговорила, после чего, вновь вернувшись к рассказу, продолжила его уже гораздо бодрее. И то, вновь заигравшее красками, ее повествование о вековых конфликтах между Испанией и Каталонией народ вроде бы слушал, и слушал с удовольствием. Только мне было не до того.
Нашептавшись с супругой, я имел неосторожность достать телефон, открыть карту и наблюдать в прямом эфире, как мы все сильнее отклоняемся от предлагаемого картами маршрута до Монсеррат. Признаюсь, в тот момент чувство тревоги не то чтобы заявило о себе, но как бы известило о своем существовании. И все же, уверяя себя, что карты чего-то не знают (а такое случалось, и не раз), я подумал: "Так или иначе все равно куда нужно доедем" -- и выключил телефон.
Минут через пять, на протяжении которых я пытался, увы безуспешно, сосредоточится на рассказе Эльвиры, телефон включен был снова. Но на этот раз я решил обратиться за помощью к профессиональному навигатору -- тому самому, чьим путеводным наставлениям мы внимали в самостоятельных путешествиях по Испании.
Я запустил программу и уже у нее потребовал построить нужный маршрут.
И маршрут был построен, причем не один. Но каждый из трех предлагаемых вариантов рекомендовал вначале вернуться на автостраду.
"Ничего себе коллизия", -- подумал я и взглянул на Евгению.
Та задумчиво смотрела вперед и вроде бы слушала экскурсовода. Я перевел взгляд на сына.
Наш великовозрастный мальчик занимал место параллельно нам через проход, сидел один и по-своему наслаждался поездкой: с закрытыми глазами он в огромных наушниках слушал что-то свое.
"Увы, тут ответов не будет", -- подумал я и решил напрямую обратиться к Эльвире.
Я чуть-чуть не успел: меня опередил надрывный женский голос:
-- А нельзя ли кондиционер сделать пошибче? Мы здесь, в заду, уже задыхаемся.
И только после этих слов я почувствовал, что температура внутри салона действительно подскочила вверх.
-- Да, конечно, -- откликнулась на просьбу Эльвира и, превозмогая нежелание (это явно читалось на ее лице), обратилась к водителю.
Переговоры между водителем и экскурсоводом (вроде бы без эмоций, но, по ощущению, на натянутом нерве) проходили не долго, но и за столь краткое время среди наших туристов отыскались добрые люди. Они поспешили донести до задних рядов сокровенное знание: кондиционер "пошибче" сделать не получится: он попросту сдох.