– А как она узнала о тебе?
– Твой сайт, – ответил он. – У нее есть сестра, которая нуждается в физиотерапии, и когда она наткнулась на твою страничку, впечатлилась настолько, что решила связаться со мной.
Звучало правдоподобно.
– Каким бизнесом она занимается?
– Оккультизм. Магические кристаллы, демонология…
– Демонология?
– Ну, да. Связь со скрытыми силами и все такое. Она объясняла мне, но, честно говоря, в одно ухо влетело, из другого вылетело. Ничего особенного. Мне нет нужды вникать в это, чтобы создавать сайт.
– Ну, да. Лишь бы голова не пошла вращаться и изо рта не полетел гороховый суп [7].
Он ухмыльнулся:
– Не волнуйся, буду держать под рукой распятье.
На этом все и закончилось. Поздно вечером звонили еще две подруги, одна из которых стала свидетелем того, как Гэри обедал с той женщиной в «У Пита», другая же видела, как они стояли и разговаривали на Мейн-стрит рядом с машиной Гэри, и обе подруги старались как можно деликатнее дать понять, что Гэри и эта женщина казались ну просто ужасно… близкими, и спросить, все ли у них с мужем хорошо. Лизе не составило труда заверить их, что с ее браком все в порядке, а Гэри они видели с новой заказчицей, клиентом, только и всего.
На следующий день ей удалось изобразить те же или похожие чувства, отвечая трем подругам, которые оставили ей сообщения на мобильном, и еще двум, позвонившим ей домой: одна в девять, другая в десять-тридцать. Все пять отзванивались с информацией о Гэри и Сефире, замеченными за распитием кофе в «Старбаксе», переходящими через Мейн-стрит (он поддерживал ее за локоть) и обедающими в «У Пита». Снова Сефира нацепила огромные солнцезащитные очки, но платье на ней было красное, с разрезом до бедра, и пара черных сапог.
Подруга Лизы, художница, не смогла в точности определить, какого оттенка красного было платье, сказала только, что темного. Именно она обратила внимание на фигуру Сефиры:
– Боже, видела бы ты эту женщину! Она… Понимаешь, дело не в том, что она худая, нет, по сравнению с ней худая показалась бы толстой. Это за гранью анорексии супермоделей. Это даже скелетом не назвать. Она похожа на набор линий, на палочку-фигурку из игры «Виселица». Не знаю, видела ли ты кого-нибудь в таком… состоянии, но единственной моей реакцией было… отвращение. И все же, – добавила она, – понимаю, как неожиданно и странно это прозвучит, учитывая то, что я только что сказала, так вот, я думаю, эта женщина может быть самой сексуальной женщиной – самым сексуальным существом, которое я когда-либо видела.
– Да уж, – проговорила Лиза. – Как скелет может быть сексуальным?
– Нет, ты не понимаешь. Она даже не скелет. Если поставить одну за другой двух таких как она, тогда, может, получится половина скелета. Это просто… это отвратительно.
– И все же она сексуальна.
– Да, господи, да! Эта женщина… она не испускает флюиды секса. Секс буквально потоком изливается из нее. Она словно радиацией заражает сексом. Ее секс – это очень заразная болезнь, а сама она – Тифозная Мэри [8]. Саму себя я считаю натуралом. Я могу восхищаться эстетикой женских форм, их красотой, однако это не заводит меня. Но поверь мне, один взгляд на эту женщину – и я была готова раздеться догола, обмазаться взбитыми сливками и предложить ей слизать их.
– И тем не менее, она отвратительна.
– Да я знаю, знаю, звучит абсурдно. Тем не менее это так. Все что могу сказать, ты, должно быть, безгранично доверяешь Гэри, раз позволяешь ему проводить с ней так много времени. Я бы не стала доверять даже себе, не говоря уже о Брайане.
Остальные подруги Лизы в большей или меньшей степени разделяли мнение Лиз. Тело как проволочная скульптура, эротичная, как кончик языка, скользящий по верхней губе. Именно яркость, сила и напряженность последнего впечатления побудила подруг набирать номер ее телефона. Когда Лиза в третий раз услышала, как одна из них назвала Сефиру воплощением секса, ее даже позабавило это совпадение, хотя и позабавило так, что стало не по себе. Ее беспокойство усилилось после звонка номер четыре (от Лиз), а к тому моменту, как она повесила трубку после разговора с Викторией в четверть двенадцатого, ей подумалось, не заснул ли уже Гэри: быть может, она услышит от него новые слова поддержки. Лиза ополоснула стакан, выключила свет внизу и отправилась наверх спать.
Как оказалось, Гэри не спал – или спал недостаточно крепко, чтобы, когда она скользнула под простыни рядом, не повернуться и не поприветствовать ее. К некоторому ее удивлению, он лежал обнаженным, его член пока не стоял по стойке смирно, но был уже достаточно налитым, чтобы сигнализировать о своей готовности. Не то чтобы это вызвало в ней недовольство, не совсем, но после целого дня сообщений о муже и «богине секса», было трудно не думать о его возбуждении, вдохновленным кем-то другим, а не женой в голубой пижаме с русалочками. Времени не оставалось ни на остроумное замечание, ни на серьезный вопрос, потому что он прижался к ней, его руки заскользили по ее пижаме и под ней, его губы искали ее губ. Гэри умел целоваться, но так он ее не целовал уже много лет – его губы словно электризовали ее. Он накрыл ладонями груди, кончики пальцев буквально заискрили на сосках, как будто пальцы были заряжены. Каждая клеточка тела, чего бы он ни касался – шеи, спины, ягодиц, – отвечала ему острым удовольствием и радостью. Она чувствовала между их телами его налившийся силой член, ее трусики намокли. Его кожа казалась горячей, обжигающей, под простынями сделалось как в сауне. Ногой она скинула простыни с кровати, но прохладнее не стало. Она стащила верх пижамы через голову, стянула вниз трусики и смахнула их ногой. Пожалуй, она была горячее. Она повернулась к Гэри – он лежал на спине, его член чуть подпрыгивал в такт его пульсу. Она почувствовала, что открыта для него, ее влагалище покалывало от предвкушения. Взяв в руку его член – Гэри ахнул, когда ее пальцы сомкнулись вокруг него, – она подняла свою ногу вверх и чуть вперед, рукой направив его член кверху и опускаясь на него, погружая в себя. Она резко вздохнула. Большой, каким не бывал никогда прежде, он казался набухшим горячей кровью. Он будто наполнил ее всю; место, где их тазы соприкасались друг с другом, выбрасывало разряды удовольствия, которые выстреливали вверх по ее животу, вниз по бедрам, вдоль позвоночника. Гэри схватил ее за грудь, когда она подалась вперед, выпустив его наполовину, на три четверти, почти полностью, затем двинулась назад, снова вбирая его в себя целиком и сразу. Когда она сделала так во второй раз, он приподнял свои бедра ей навстречу. Потом еще, и еще, и еще, его руки на ее груди, ее ребрах, ее ягодицах, и еще раз, и дыхание ее участилось, зубы прикусили нижнюю губу, она тихонько стонала, когда каждый толчок приближал ее к тому моменту, когда должен будет лопнуть разрастающийся в ней пузырь наслаждения, и еще, и нервы ее зазвенели-запели, как будто ее ударила молния, как будто по ним стремительно пролился ток, высветив всю ее изнутри. Оргазм накатывал на нее волнами, одна за другой, и каждая из них заставляла ее вскрикивать. С раскаленными и трепещущими нервами она скатилась с Гэри и плюхнулась на кровать, и вздох был единственным, на что был сейчас способен ее рот. Не успела она пригласить Гэри на второй раунд, как он уже встал на колени рядом с ней, призывая ее перевернуться. Она ошалело улыбнулась, пролепетала «Гав-гав» и стала на четвереньки. Матрас чуть сдвинулся, когда он расположился позади нее. Она почувствовала как его член, горячий и влажный, прижался к ее левой ягодице, и потянулась рукой между ног, чтобы направить его. Он подался вперед, она – назад, ему навстречу, он вошел в нее, вышел почти полностью, затем снова погрузился. При этом Гэри склонился над Лизой, потянувшись правой рукой, чтобы погладить ее между бедер. Нейроны, которые, она могла бы поклясться, были закорочены, поджарены, расплавлены, – мерцали и искрились. От «мне-нормально-делай-что-должен» она пошла навстречу его толчкам, раздвигая колени, чтобы глубже принять его в себя, протягивая руку назад, чтобы найти, ощутить вес его мошонки и легонько провести по ней ногтями. Гэри порывисто вздохнул и увеличил темп, входя и выходя из нее, пока она ласкала его яйца, а его пальцы двигались кругами все быстрее. Она была уже почти на пике, наслаждение взрывалось как бы само по себе, отдаваясь эхом вверх и вниз по телу. Она содрогнулась, крича «О, о! Господи!», и тотчас с криком подоспел и Гэри, изливаясь в нее серией горячих струй. Часть его семени стекала по ее ноге, а ее собственный оргазм, должно быть, сделал Лизу более чувствительной, потому что его сперма казалась горячей настолько, что ей вдруг представилось, будто от нее идет пар.
7
Отсылка к фильму ужасов «Изгоняющий дьявола» (1973) – для съемок была создана жуткая механическая кукла с вращающейся головой, заменявшая девочку при съемках поворота головы на 360 градусов. Для подачи смеси из горохового супа и овсянки, имитировавшей зеленую рвоту, была сооружена сложная механическая конструкция.
8