– Ты это… – Буянов шумно попыхтел и повелительно махнул рукой в сторону стула, – присядь.
Петров сел.
– Потерял, значит, пистолет-то, – сказал Буянов и укоризненно покачал головой.
И это был не вопрос, а, скорее, констатация некого непреложного и печального факта, произнесённого с начальственным упрёком: мол, что ж ты, подставляешь-то меня, дрянь такая!
– Уже и до вас слухи дошли, Семён Сергеич. Но…
– Слухи, говоришь?
Подполковник повернул голову, кольнув Петрова злым прищуренным взглядом, потом вытащил из ящика стола пистолет в полиэтиленовом пакете и с громким стуком швырнул его на стол.
– Вот он, твой пистолет! – сказал Буянов. – И знаешь, где его нашли?
Петров молчал. Какая ж теперь разница, где нашли… Валялся в мусорном баке, лежал на тротуаре, был спрятан в водосточной трубе. Это не имело никакого значения. Теперь имело значение совершенно иное…
– В мусорном баке его нашли, – сказал Буянов. – Совсем недалеко от твоего дома… А знаешь, что ещё интересно?
Петров, конечно же, знал, но продолжал молчать. Он думал сейчас о главном.
– Вот из этого пистолета… Из твоего пистолета, – уточнил Буянов и ткнул в оружие пальцем, – вчера убили молодого парня, студента.
Буянов встал, тяжело сопя, прошёлся вокруг стола. Он подошёл к Петрову совсем близко.
– Может, объяснишь, Володя?
Надо было объяснить! И чем ближе это объяснение будет к правде, тем лучше, понимал Петров.
– Я потерял свой пистолет, – сказал он.
– Когда?
– Вчера обнаружил, что потерял… То есть позавчера он был, я помню, а вчера…
– Так-так, – пробормотал Буянов, поглаживая затылок, – так-так… – Отошёл, вернулся, наклонился над сидящим Петровым и прошептал в ухо: – А это не ты часом его шлёпнул? А, Володя?
В вопросе было сомнение, но какое-то совсем слабое, формальное, словно, для порядку.
– Нет, это не я, – ответил Петров поспешно и категорично.
– Ну, да, ты ж здесь, на месте, был. Алиби, однако…
Буянов вдруг громко хмыкнул, потом выпалил с жаром, словно подсказывая правильное решение:
– Шлюхи, небось, стащили?!.. А, Володь? Стащили и шлёпнули того хача… А?
Петров опустил голову.
– Ну, точно, шлюхи! – окончательно решил Буянов, найдя по собственному мнению, красивую, удобную и, главное, очень правдоподобную версию; озабоченность ситуацией сменилась нравоучительным пафосом. – Говорил я тебе, дураку, завязывай с этими саунами, с путанами, с этим всем, понимаешь… Видишь, что получилось-то? Ты слышишь меня?!
– Да, да, – виновато откликнулся Петров, не поднимая головы, но активно ею качая.
Буянов прошёлся ещё по кабинету, посгибал пальцы, пощёлкал ими, схватив одной рукой другую за запястье.
– Ну, вот что, – постановил он. – Сейчас же отправляйся к Василичу… Знаешь Василича, начальника Н-ского отдела?.. Прекрасно. Напишешь заявление о пропаже оружия задним числом. Там у них в журнальчике регистрации всегда найдётся для своих пропущенное местечко. Дуй прямо сейчас! – Буянов ободряюще хлопнул по плечу. – Василичу я позвоню, – и на прощание добавил тихо, почти шепнув в ухо: – Аккуратнее с Хохловым, у него завязки какие-то с кавказцами, может с лёгкостью тебя слить.
С Пегой Петров снова встретился спустя пару дней – на очной ставке. Те же короткие белые волосы и чёрные брови, терпкий запах духов, сразу ожививший воспоминания пьяной ночи, и большие испуганные глаза, с нескрываемым опасением и изумлением оглядывавшие всё вокруг. Она сидела на стуле, вся сжавшись, кусала ногти и совсем не понимала, что от неё хотят обступившие её полицейские. Когда в комнату вошёл Петров, в глазах Пегой мелькнуло нечто вроде надежды, но скоро надежда потухла.
– Узнаёте гражданку? – коротко спросил следователь Петрова.
– Да.
– Кто это?
– Её зовут… Её зовут… – Петров ожидаемо запнулся, следователь сурово посмотрел на него. – Я не помню, как её зовут, возможно, она и не назвала своё имя во время нашей встречи… Для себя я назвал её Пегой.
Больше всех своему прозвищу удивилась сама Пегая.
– При каких обстоятельствах вы познакомились с этой гражданкой? – спросил следователь.
– У нас были интимные отношения.
– За деньги?
– Ну, не даром, в общем.
– Свидетели вашего знакомства имеются?