– Не преувеличивай, не думаю, чтобы это было так трудно, – возразила Клео.
– Тоже мне Леонардо. – Триш усмехнулась и, прищурившись, взглянула на подругу. – Посмотри правде в глаза. Твои домашние думают, что ты все еще ребенок, который ничего не понимает. Это потому, что ты самая младшая в семье. Удирай оттуда, начни самостоятельную жизнь. Как я, – добавила она, дерзко тряхнув головой. Поступив в колледж, в восемнадцать лет Триш переехала в Дублин. Она открыла для себя простую истину – можно продолжать отношения с семьей, но для этого совершенно не обязательно жить вместе. С тех пор она жила одна. В те дни Клео завидовала независимости подруги, но сейчас думала иначе. Ей страстно хотелось поехать в Бристоль и увидеть другой мир, но когда она сделала это, то поняла, что скучает по дому.
– У тебя все по-другому, Триш, – возразила Клео. – Ты правильно сделала, что уехала.
Семья Триш была известна своими вулканическими страстями с хлопаньем дверьми.
– А я не хочу уезжать, – печально продолжала Клео. – Я знаю, если мне удастся заставить их увидеть всю безнадежность положения, в котором мы пребываем, то они наверняка что-то предпримут.
– Ну что ж. Тогда собери семейный совет и расскажи им, что они все делают неправильно, и объясни, куда это приведет, – сказала Триш. – Только не говори, что я тебя не предупреждала.
Пока Клео шла к автобусной остановке, разговор с Триш не выходил у нее из головы. Клео знала, что, оставшись в Каррикуэлле, чтобы оживить семейный бизнес, она вряд ли сумеет сделать это по тем причинам, о которых говорила Триш: отец не захочет слушать ее, а братья только и будут ждать, чтобы ее затея провалилась. Ни Барни, ни Джейсон не выказывали, ни малейшей склонности к гостиничному бизнесу. Джейсон работал в бюро путешествий, а Барни продавал автомобили в местном автомагазине. Если отель и земля будут проданы, то братья получат много денег.
Когда двери автобуса закрылись, Клео сняла шарф и уселась на сиденье, предвкушая приятное путешествие.
– Готова поклясться, это Клео Мейлин! Как дела, дорогая? – Миссис Айрин Ханли, приятельница ее матери, поставила две огромные сумки на соседнее сиденье. – Можно присесть рядом с тобой? Ненавижу возвращаться домой, эта езда сводит меня с ума, но с тобой я не умру от скуки. – Не дождавшись ответа на свой вопрос, миссис Ханли сняла пальто, переставила сумки на пол, так что одна навалилась на ногу Клео, и тяжело опустилась на сиденье. Так как она была необъятных размеров, то заняла не только свое сиденье, но и часть сиденья Клео. Клео подвинулась ближе к окну, но возможность наслаждаться дорогой в тихом уединении была потеряна безвозвратно. Миссис Ханли явно настроилась на беседу.
Первое, что она сделала, так это достала коробку шоколадных конфет.
Клео проголодалась, и когда миссис Ханли открыла коробку и сладкий аромат ударил в ноздри, голод заявил о себе с новой силой. Миссис Ханли со счастливым выражением лица раздумывала, какую конфету взять, и, выбрав белый шоколад, протянула коробку Клео.
– Угощайся, – сказала она, когда Клео отрицательно покачала головой. – От одной не поправишься.
Ругая себя за безволие, Клео поддалась уговорам. Карамель в шоколаде с орехом в середине. Закрыв глаза, она наслаждалась, чувствуя, как шоколад проникает в ее тело, и чуть-чуть тревожилась. А, была, не была!
– Можно, я возьму еще одну? – робко проговорила она.
Дочери миссис Ханли были той же внушительной комплекции, как и их мамаша. Все они или уже были замужем, или собирались замуж за не менее солидных мужчин.
– Сегодня парень Лоретты – он просто потрясающий – сообщил мне, своей второй маме, что собирается повезти ее в Ланцароте на Валентинов день. «Лоретта, – говорю я, – Лоретта, держись за этого парня».
– Лоретта? Ей, кажется, двадцать два? – спросила Клео, припоминая Лоретту из огромного клана Ханли. Как-то летом Лоретта работала горничной в «Уиллоу», а теперь служила секретаршей в офисе одной из автобусных туристических компаний в Каррикуэлле.
– Ах, моя девочка! – Миссис Ханли воспринимала все в мрачных тонах, и только горький шоколад смягчал ее чувства.
Клео вздохнула и взяла еще одну конфету. Ей было двадцать три, и недолгий романчик с Лореном – вот, пожалуй, и все, чем исчерпывались взаимоотношения с мужчинами (за исключением Ната, но он не в счет). Ни у кого из них не возникало желания повезти ее в Ланцароте. Интересно, как Лоретте удалось это?
Может быть, она не такая упрямая, и в этом весь секрет? Клео знала, что сама она чересчур строга с мужчинами, но неужели если бы не это, то было бы все иначе?
– Уже приехали. Господи, как время пролетело! Все потому, что ты составила мне компанию, – причитала миссис Ханли, когда автобус задрожал, въезжая на конечную станцию Миллстейшн. – Знаешь, я надеюсь, что Лоретта вернется из Ланцароте с кольцом на пальце. Пока лучше помолчать, но если такое случится, нам всем надо будет постараться. Ничего из ряда вон выходящего, но придется выложиться на свадьбу. Лоретте нравится «Метрополь» в Дублине. Добротная классика. Или «Мерлин-Касл» и спа за Килдарем. В старом поместье Делейни строится новый фитнес-центр. Там работа ведется день и ночь, жаль, что у нас нет ничего подобного. Они скоро закончат. Но там отеля не будет, поэтому Лоретте придется поехать куда-то в другое место, если они мечтают о шикарной свадьбе.
Слова все еще продолжали вылетать изо рта миссис Ханли, когда она поняла, что сказала что-то не то, и зажала рот рукой.
– Прости, Клео. Это все мой проклятый язык. Я не должны была… Пожалуйста, не говори своей матери. Ты знаешь, как я ее люблю, но молодежь вроде Лоретты… они теперь хотят другого. Им подавай нечто особенное, и чтобы их свадьба тоже была не как у всех. Им нравится проводить уик-энд подальше отсюда. Надо, чтобы свадьба была в пятницу, в субботу – все услуги в фитнес-центре, и в заключение вечеринка. И нужен большой банкетный зал. И, по крайней мере, пятьдесят комнат для всех гостей, которые специально прилетят из-за границы. Маленький отель, где всего несколько комнат, не подойдет… – Она снова прижала пальцы ко рту. – Я готова сквозь землю провалиться! Клео, детка моя, я не хотела обидеть тебя и твою семью.
– Ну что вы, миссис Ханли, – отвечала Клео. Она едва ли могла винить женщину за то, что та сказала правду, которую Клео и сама знала. – Но я думаю, вы скоро услышите интересные новости об «Уиллоу». Знаете, у нас большие планы на будущее, – добавила она. – Одно могу сказать точно – работа начнется в самое ближайшее время.
«Думайте позитивно о своем отеле, – учили ее в колледже. – Старайтесь указывать людям на положительные моменты и любые улучшения в будущем».
Клео не сомневалась, что они в состоянии действовать именно так. Если ее семья прислушается к ней.
– Я так рада! – всплеснула руками миссис Ханли. – Я беспокоилась, потому что ваш отель в последнее время явно пришел в упадок и твоя бедная мама даже постарела из-за всех этих забот. Мы с моими девочками узнали об этом из разговоров в клубе.
– Да?
Успокоенная тем, что Клео не обиделась, миссис Ханли разоткровенничалась:
– Шейла выглядит усталой, ты и сама это знаешь. Ей, должно быть, очень непросто, хотя она старается сохранять бодрый вид. Но мы все же тревожимся, Клео. Я так люблю твою маму, и твоего отца тоже. Если честно, то я подумывала, не пора ли им на пенсию да погреться на солнышке. Жаркий климат – хорошее дело для артрита, а твоя мать страдает артритом. «Держись подальше от томатов, – говорю я ей, – они противопоказаны при артритах». Но разве она слушает?
Перед тем как они расстались, миссис Ханли заставила Клео взять еще одну конфету.
– Господи, тебе можно, на тебе все висит как на вешалке.
Клео улыбнулась и взяла шоколад. По сравнению с дочерьми миссис Ханли она действительно выглядела худышкой.
Выйдя из автобуса, она медленно жевала шоколад, стараясь растянуть удовольствие, и думала о горькой правде, содержавшейся в словах миссис Ханли. Все видели, что их отель уже не тот, что прежде. Все – за исключением ее близких.