– Вы правы, – удивленно проговорила Стефания.
Люди часто не видят дальше своего носа, думала Лия. Стефания искренне верила, что она права, и не могла понять, что ее запутавшийся женатый любовник, уйдя к ней, поддался бы дьявольскому искушению.
С годами Лия все больше и больше понимала, что люди часто бывают слепы. Секрет выживания, который она познала, открыл ей глаза, и теперь она видела мир и себя в истинном свете.
Сегодня она почувствовала, что Мэри Диллон тоже поняла это. Она из тех, кто выживет, Лия уверена. Из того, как она говорила о своем бывшем муже, Лия сделала вывод, что Мэри по-прежнему любит его и что ей трудно одной воспитывать детей. Но Лия была уверена, что Мэри справится.
А вот Дейзи? Мягкая, доверчивая Дейзи определенно нуждалась в помощи.
Инстинкт подсказывал Лии, что, несомненно, придет время, и кто-то убедит Дейзи не прятать свое сердце от других людей. Когда она спросила, чего бы Дейзи хотела больше всего на свете, и та, уклонившись от ответа, стала говорить о шоколаде, Лия поняла, что Дейзи что-то скрывает.
И потом прозвучали слова Паулы: «Забеременей – и будешь есть за двоих».
И только Лия разгадала то выражение, которое тенью пробежало по лицу Дейзи. Так вот о чем она мечтает! О ребенке.
Лия не сомневалась, что она в состоянии помочь Дейзи. Она почувствовала симпатию к этой молодой женщине. Казалось бы, у нее есть все: мужчина, прекрасный дом, карьера, – но Дейзи мечтала о чем-то еще, и Лия была уверена, что ребенок только часть этого. Что ж, время покажет.
Пора готовиться к обеду. Ей предстояло пройти еще через одну комнату. Лия вошла в зал, где была горячая купель, и остановилась у окна, любуясь огнями Каррикуэлла, рассыпанными, словно драгоценные алмазы, на фоне темного неба.
Конечно, решать проблемы других проще, чем свои собственные.
Прошло почти десять лет с того дня, как Лия круто изменила свою жизнь и сумела выбраться из ада. Что люди знают об аде? Религиозное понятие для людей, которые боятся ада, и сила духа для тех, кто побывал там.
Она там побывала и очень много узнала во время этого путешествия – туда и обратно.
Глава 8
Подложив под спину подушки, Мел сидела, прижимая к себе маленькое тельце Кэрри, и ритмично укачивала девочку. Когда у дочери посреди ночи начался этот приступ кашля, Мел, боясь разбудить Сару, перебралась с Кэрри в спальню для гостей. Приступ был настолько ужасный, что она готова была отдать год своей жизни, лишь бы не видеть этих вопрошающе-испуганных глаз. В начале третьего Кэрри проснулась с плачем, потом плач перешел в рыдания, и, сопровождаемое кашлем, все это продолжалось три четверти часа. Мел совершенно измучилась, не зная, как прекратить приступ.
И когда она уже решила, что больше ждать нельзя и надо что-то предпринять – позвонить доктору или еще кому-нибудь, потому что ни обтирание влажной губкой, ни жаропонижающая микстура ничего не дали, и Кэрри по-прежнему горела огнем, – девочка внезапно уснула на руках матери.
Прошло уже минут десять, но Мел продолжала тихонько укачивать дочку, с благодарностью сознавая, что температура спала. И, даже понимая, что Кэрри будет удобнее в кроватке, Мел была не в состоянии положить девочку на холодные простыни, пока она не заснет по-настоящему. Поэтому она качала ее, не обращая внимания ни на затекшее плечо, ни на усталость, которая пронизывала каждую клеточку ее тела. Все это ничто по сравнению с только что испытанным ею страхом.
Теперь, когда они были в безопасности, Мел могла хотя бы все трезво обдумать. Первое, что она сделает утром, – отвезет Кэрри к доктору. Они могут быть там уже в девять. Нет, даже раньше. Все, что касается работы, включая обычный брифинг по средам, может подождать. Ее ребенок важнее всего. Дети важнее всего. Кто-то сказал, что дети – это ваше сердце на собственных маленьких ножках. Пожалуй, что так. Да, ее девочки – это ее сердце и ее душа. А она всегда спешит, чтобы выкроить время для них. Она много работает, чтобы обеспечить девочкам достойное будущее, а тем временем их настоящее проходит в отсутствие матери. После того неприятного разговора с Кэролайн Мел не могла отделаться от мысли, не бросить ли ей работу. Она даже как-то обмолвилась об этом Эйдриану, но тут же пожалела, потому что он был в шоке от этой идеи.
– Что ж, это позволит нам сэкономить на «Маленьких тигрятах», – заметил он, пытаясь сгладить свою первую реакцию, которая ясно означала: «Надеюсь, ты это не серьезно?»
– Забудь о моих словах, – поспешила сказать Мел, ругая себя за то, что подняла этот вопрос.
Если она оставит работу, им придется туго. Премиальные, которые она получала в компании на Рождество, в течение многих лет являлись хорошим подспорьем для семьи, и хотя зарплата Эйдриана станет побольше, если он получит степень, но и тогда денег будет недостаточно. Нужно прокормить семью из четырех человек да еще выплачивать кредит…
– Зачем я это сказала? – Она пожала плечами. – Глупая идея. Прости, что обеспокоила тебя. Ты же знаешь, что я с ума сойду без работы.
– Нет, это ты прости меня за мою реакцию, – извинился Эйдриан. – Я, разумеется, страшно удивился. Серьезно, Мелани, если ты хочешь бросить работу, мы можем обсудить это. Пожалуй, мы справимся…
Мел взъерошила его волосы.
– Это просто глупые мечты. Неужели ты думаешь, что я смогу бросить «Лоример» после всего того, что я сделала для компании?
На следующее утро Сара с удивлением обнаружила, что ее мама и младшая сестра спят в гостевой спальне.
– Почему ты спишь на бабушкиной постели? – требовательно спросила она. Мел сквозь дремоту смотрела на Сару. Господи, какая же она хорошенькая в пижаме с изображением Винни-Пуха и носочках с тигрятами! Розовые щечки, светлые, как лен, волосы спутались во сне.
Было начало пятого, когда Мел в последний раз взглянула на будильник и провалилась в сон. А теперь часы показывали половину седьмого. Господи, она проспала! Рядом с ней тихо посапывала во сне Кэрри.
– Кэрри ночью было очень плохо, и я не хотела, чтобы она своим плачем разбудила тебя, дорогая, – улыбнулась Мелани.
– Я тоже хочу полежать с тобой. – Сара обиделась, узнав, что ее оставили одну посреди ночи, и тут же полезла на постель, чтобы исправить несправедливость. Посасывая палец, она притиснулась поближе к матери. Мел одной рукой придерживала ее, другой осторожно пыталась разбудить Кэрри. На ощупь тело девочки было прохладным, ясно, что температура спала, щечки ее больше не пылали жаром. Сладко зевнув, Кэрри открыла глаза и уставилась на мать; длинные светлые реснички окружали большие голубые глаза.
Несмотря на усталость и страх перед предстоящим днем – ведь ей снова придется носиться на предельной скорости, чтобы успеть все, – Мел вдруг ощутила огромную радость. Она там, где ей и следует быть. Не на работе, где все равно стала бы беспокоиться о своих детях, а здесь, обнимает их и заботится о них. Она мать. И делает то, что ей положено. В ней заговорил основной инстинкт, то, что было самым главным. Никто не смог бы заботиться так о Кэрри и Саре, как она. Она незаменима для своих детей.
Несмотря на ранний час, у кабинета врача уже было полно пациентов, и Мел, которая ворвалась туда с Кэрри на руках, забросив Сару в «Маленькие тигрята», поняла, что ее намерение успеть на работу к двенадцати вряд ли осуществимо.
Мама приедет в одиннадцать, чтобы посидеть с Кэрри, но если они и выйдут к этому времени отсюда, то какой смысл возвращаться домой? Мел смотрела на других пациентов, большую часть которых составляли женщины с маленькими детьми. И неожиданно Мел спросила себя: если она встанет посреди приемной и скажет, что работает и обязана быть на месте как можно раньше, не пропустят ли ее без очереди? Все эти люди, наверное, так бы и замерли, держа в руках «Гольф Про» и «Хелло».