Брэндэн от ревности готов был убить Кортни.
– Ни слова, мадам.
Он обхватил ее за талию и увлек из танцевального зала.
– Улыбайтесь, мадам! – сказал он, слегка скривив рот, – за нами очень внимательно наблюдают.
– Я упаду в обморок, если ты не ослабишь свою хватку, – ответила Кортни, едва дыша.
– Это твой проклятый корсет. Зачем ты носишь его?
– Если женщина рожала…
– Я что-то не заметил, чтобы это оттолкнуло мистера Купера. – Он ослабил хватку и вывел ее на веранду.
– Мистер Купер – джентльмен, – ответила она, сложив веер и нервно постукивая им по руке.
– О чем же вы разговаривали?
– Да ни о чем. Погода, скучные вечеринки и балы…
Он чувствовал, что она говорит неправду.
– Меня обсуждали?
– Зачем нам обсуждать тебя. Я совсем не видела тебя целую неделю. – Она провела пальцем по его груди вниз до пояса.
– Сколько же шампанского ты выпила? – спросил он.
– Чуть-чуть, – улыбнулась она.
– Пошли. – Он провел ее через танцевальный зал в вестибюль.
Там он разыскал их шляпы и велел подать карету. В ожидании он прислонился к косяку двери, наблюдая за ней. Боже, она была слишком хороша! Ни одна женщина не могла бы сравниться с ней. Она доводила его до безумия.
– Брэнд, я прекрасно себя чувствую. Если ты хочешь остаться.
– Нет. С тебя хватит флирта для одного вечера, я очень устал.
Брэндэн подсадил ее в карету, сел рядом и стал изучающе вглядываться в ее лицо. Она потянулась как кошка, изображая скуку. «О чем она болтала с Джорданом Купером? Очевидно, она что-то замышляла».
– Почему так происходит, что, стоит мне отвернуться, около тебя сразу же начинают роиться мужчины?
– Ты ревнуешь? – Ее смех показался ему неестественным.
– Тебе было скучно?
– Даже если бы мне было скучно, нет ничего предосудительного в том, что я танцевала с мистером… мистером…
– Купером.
– Да, Купером.
Брэндэн продолжал испытывающе рассматривать Кортни. «Она что-то замыслила», – решил он. Прибыв в гостиницу, он отпустил Мойру, сказав, что ее услуги больше не понадобятся. Затем он привычными движениями начал раздевать Кортни, одновременно покрывая поцелуями ее обнаженное тело.
Они оба молчали, это было тягостно. Он жаждал интимной близости, и чуть было не поддался этому желанию. Но он решил быть твердым, и во что бы то ни стало уберечь ее от опасностей войны. Было бы лучше всего, если бы она поехала в. Англию. Он уже сделал все, что мог, чтобы отдалиться от нее, и все эти усилия могут пойти прахом после одной ночи в ее объятиях. Она и так уже считает себя обязанной оставаться с ним. А если у них будет ребенок, это только укрепит ее решение.
– Я скажу Мойре, чтобы она упаковала твои вещи. Завтра утром ты отправишься в Чарлстон.
Она была ошеломлена.
– Чарлстон? Но я не хочу возвращаться в Чарлстон. – Он пропустил ее слова мимо ушей. – Брэнд, послушай, – она схватила его за руку, – я хочу остаться с тобой. Я целую неделю ждала, когда же ты, наконец, обнимешь меня. Я не понимаю, почему…
Он оторвал от себя по одному ее крохотные пальчики, слегка оттолкнул ее и, схватив свой плащ, направился к дверям.
– Меня не интересует, чего ты хочешь. Ты завтра уезжаешь, и не смей возражать.
– Ах, так! Но если ты не хочешь меня, позволь мне уйти. Дай мне развод.
– Никаких разводов, мадам. Ни сейчас, ни потом. – Он вышел, захлопнув за собой дверь.
Постоял за дверью, прислушиваясь. Она плакала. Он помчался вниз, убеждая себя самого, что все, что он делает, послужит ей во благо.
Верный своему слову, Брэндэн на следующее утро отослал Кортни обратно в Чарлстон. Она хотела добраться до форта Самтер и передать добытые ею сведения майору Андерсону. Этот вояж был запланирован на конец следующей недели.
Когда ялик скользил по воде, Шарлотта шепнула Кортни на ухо, что она ждет ребенка.
В ночном тумане выражения лица Кортни не было видно. Шарлотта по-своему истолковала ее молчание.
– Прости меня… Мне не следовало заводить разговоры о детях…
– Молчи! Ты неправильно поняла меня, – заверила ее Кортни. – Как же мы теперь сможем продолжать наши поездки?
– Поэтому я не стала скрывать от тебя этого. Это последняя наша поездка. Я не могу рисковать ребенком. Я решила уехать на Север.
Ночь была очень темной, и видимость на море распространялась не более, чем на несколько футов. У них было такое ощущение, будто они заблудились по дороге в ад, темной и страшной, и пробирались по этой дороге без свечи.
– Да, так будет лучше, – согласилась Кортни с Шарлоттой.
– Форт! – прошептала миссис Моррис, указывая на свет, возникший вдруг как бы ниоткуда.
– Слава богу, – Тадеуш Дженкинс слегка кашлянул, – после нескольких часов блуждания во тьме мы наконец-то достигли суши.
– Мы уже не сможем вернуться этой ночью обратно. Скоро начнет светать, – заметила Кортни.
– Ничего, все будет в порядке, дорогие дамы, – ответил Чарльз Моррис.
Кортни смотрела, как ялик направился на призывный свет маяка, и лишь за несколько секунд до столкновения осознала, что это был не форт, а патрульный катер ополченцев, стоявший на якоре в гавани.
Команда ялика попыталась заставить его обогнуть катер, но волна подняла его и швырнула эту громадину на ялик, разбив его в щепки и выбросив Кортни и ее спутников в воду.
Кортни упала животом на воду, у нее перехватило дыхание. Вдобавок на нее градом посыпались обломки ялика, и один из них упал ей на голову. Она потеряла сознание, и море потащило ее в пучину.
В ушах стоял непрерывный звон, в груди было ощущение, что она вот-вот разорвется.
Затем опять все провалилось в темноту. Некоторое время спустя Кортни услышала голоса.
– Она приходит в себя, сэр, – услышала она чей-то голос.
Кортни попыталась собраться с силами, когда над ней стало что-то хлопать, словно крылья громадной летучей мыши. Ее веки трепетали, глаза то открывались, то закрывались и, наконец, закрылись совсем.
Уже почти рассвело, когда она снова очнулась. Она лежала на спине на палубе корабля. Над ней хлопали черные паруса на ветру. Черные паруса? Она находилась на корабле, плывущем в преисподнюю. Когда она попыталась шевельнуться, корабль качнуло, и она перекатилась набок, ее вырвало. Она опять потеряла сознание.
В таком состоянии она находилась до тех пор, пока не оказалась на суше. Вновь очнувшись, она обнаружила вокруг себя четыре стены, а самое себя – лежащей на кровати.
– Миссис Ньюкасл! Мы очень о вас беспокоились.
Высокий мужской голос болезненным эхом отозвался в ее голове. Миссис Ньюкасл? Кто это? Это же не ее имя. А как ее зовут на самом деле? Если этот болван хоть на секунду перестанет трещать, то она вспомнит свое имя.
– Где я? – едва слышно спросила она.
– Вы в гостинице «Кок Кроу», мэм. Вы и еще несколько глупцов попались в руки ополченцев при попытке добраться до форта Самтер.
Кортни прижала руку ко лбу и нащупала шишку размером с яйцо.
– О, как болит голова, – простонала она.
– Миссис, ужасно глупо с вашей стороны плавать на этой скорлупе в таком тумане. Залив кишит патрульными лодками.
– Я не могу… почти ничего вспомнить, – сказала она.
– Ничего удивительного. Вы получили хороший удар по голове, и доктор Харелл считает, что в течение некоторого времени у вас будут путаться мысли. Мы узнали, кто вы, от вашей приятельницы, миссис Моррис. Вы миссис Лили Ньюкасл. Ваш брат лейтенант Уайкэм, не то из Нью-Йорка, не то из Бостона, в общем, откуда-то из тех краев, находится в форте Самтер. Одна из наших патрульных лодок столкнулась с вашим яликом и разнесла его в щепы. Я доставил вас сюда, едва живой, должен добавить.
Кортни слушала его рассказ, и лишь имя Уайкэм вызывало у нее смутные воспоминания.
– А где эта миссис Моррис?
– Она единственная, кто не пострадал. Мы сразу же отправили ее на Север, мэм. Миссис Уайкэм сломала руку, мы оказали ей необходимую помощь и тоже отправили на Север. Она очень беспокоилась о вас, но мы ей сказали, что вам придется задержаться здесь на день-другой. Пару дней вы были без сознания. Мы просто ждали, когда вы придете в себя, и сегодня отправляем вас на Север тоже. Это для вашей же пользы, мэм. Негоже оставаться здесь жене янки. – Молодой человек почесал спину. Это был крупный, мрачноватого вида мужчина. В его косматой бороде застряли крошки хлеба – видимо, он недавно пообедал. – Радуйтесь, что так все кончилось. Кое-кто из ополченцев хотел пристрелить вас, как шпионку.