Джон продолжал целовать и посасывать ее плечо.
- Хлоя?
- Да, Джон? - простонала она.
- Ты что-то от меня скрываешь?
Прежде чем она успела ответить, он быстрым движением вошел в нее.
Хлоя застыла, услышав его вопрос, и задохнулась, почувствовав внутри себя его плоть. Это было опасно.
- Нет, конечно, нет, - с трудом произнесла она.
- Ты уверена?
- Да... да, я уверена.
Она снова застонала, крепко стиснув пальцами обнимавшие ее мускулистые руки.
Наконец его плоть покинула ее лоно. Он положил руки ей на плечи и перевернул на спину.
Хлоя вопросительно взглянула на приподнявшегося над ней мужа.
- Если бы я скрывал от тебя что-нибудь, ты ведь непременно бы догадалась, котенок?
Его мощное бедро раздвинуло ее ноги, и Джон расположился между ними. Его глаза, потемневшие, настойчивые и сосредоточенные, говорили о многом. Джон преследовал определенную цель.
Хлоя понимала, что она в опасности.
- Правда? - продолжал настаивать он, лизнув розовый бутон ее соска.
- На... наверное.
- Я это знаю, - сказал он и неторопливым мощным движением опять вошел в нее.
Хлоя закрыла глаза - ощущение его плоти внутри каждый раз действовало на нее ошеломляюще.
- Посмотри на меня, Хлоя.
Ее глаза медленно открылись. Огромные, наполненные любовью. К нему. Когда их взгляды встретились, у Джона на мгновение перехватило дыхание.
Его голос звучал хрипло:
- Поцелуй меня, милая... поцелуй меня.
Он склонил к ней голову, и его золотистые волосы рассыпались по плечам Хлои.
- О, Джон! - дрожащим голосом отозвалась она.
- Не нужно ничего от меня скрывать, родная. Ты должна доверять мне.
Хлоя вздрогнула. Она действительно в опасности.
- Да, Джон, я доверяю.
Его бедра неторопливо и ритмично двигались.
- Нет, не доверяешь.
- Джон, пожалуйста...
- Уступи мне, Хлоя, не бойся. Я возьму на себя ответственность за нас обоих. - Его плоть продолжала осторожно двигаться внутри ее.
Уступить?
Иногда "уступить" соседствует с "завоевать" и "совратить". Терминология развратника... Хлоя попыталась собрать всю свою силу воли, чтобы противостоять его напору.
- Я... я...
- Эту вещь я не могу взять у тебя силой; ее ты должна дать мне сама.
Что он имеет в виду?
- Это часть того, что ты обещал показать мне, - необходимые мне сведения о взаимоотношениях мужчины и женщины?
Джон тяжело вздохнул.
- Нет. Это кое-что, что я хочу получить. От тебя.
Теперь Хлоя действительно забеспокоилась.
- Я не понимаю, что ты имеешь в виду, - уклончиво ответила она.
Джон еще сильнее прижался к ней.
Хлоя изо всех сил обняла его, шепча его имя. Тепло их разгоряченных тел усилило запах разбросанного по их постели бессмертника.
- Ты знаешь, о чем я, - хриплым голосом возразил он.
- Нет, я...
Его плоть продвинулась еще немного дальше, а затем он приподнял ее бедра и притянул к себе, проникнув так глубоко, что она задохнулась.
- Боже милосердный, пожалуйста...
Распластанная под ним, Хлоя сознавала, что вот-вот потеряет над собой контроль. Теперь, когда он слился с ней, стал частью ее самой, построенные ею защитные барьеры начинали рушиться.
Джон почувствовал ее неуверенность. Дрожь волнами пробегала по ее телу, выдавая отчаянную борьбу с наслаждением и желанием уступить.
- Да, милая, да... не нужно сдерживать себя... никогда не нужно сдерживаться... - шептал он ей в самые губы, целуя ее и не прекращая быстрых ритмичных движений.
Все произошло неожиданно.
Хлоя потеряла власть над собой. Полностью. В неистовстве страсти она изо всех сил стискивала его, кусала и, всхлипывая, выкрикивала его имя.
Джон, захваченный страстью не меньше ее, достиг не виданных ранее высот. Казалось, все чувства бурлили внутри его, все больше и больше раздувая пламя наслаждения.
- Да, да, да, - шептал он. - О Боже, вот так...
Впервые в жизни, занимаясь любовью с женщиной, Джон потерял контроль над собой, забыл, где он находится и кто он такой. Хлоя заслонила собой все. Он лишился способности логически мыслить - остались только чувства. Обладая ею, Лорд Страсти отдавал самого себя.
Их желание было выше обычного вожделения.
Он никогда не испытывал ничего подобного. Джон не понимал смысла слетавших с его губ слов. Он полностью растворился в тех ощущениях, которые они дарили друг другу.
Из его груди вырывались стоны, крики, рычание, мольбы.
И наконец, когда он, ошеломленный нахлынувшими на него чувствами, хрипло прошептал: "Хлоя, я хочу от тебя ребенка", - последние барьеры рухнули, и она открыла ему то, что так тщательно скрывала все эти годы:
- Je t'aime! Je t'aime! Я люблю тебя. Я всегда любила тебя, Джон! Всегда... - Она прижималась к нему, изливая свою любовь в нескончаемой молитве экстаза.
Вероятно, Джон совсем не это ожидал услышать. Ее признание вернуло ему способность рассуждать.
Он на мгновение застыл неподвижно, но затем физиология взяла верх. И жаркая волна, поднявшаяся откуда-то из глубин его тела, захлестнула его и довела до точки наивысшего наслаждения.
***
Он лежал, уткнувшись лицом ей в плечо и не произнося ни слова. Молчание становилось зловещим.
Хлоя тоже не двигалась и не разговаривала. Обычно Джон, закончив заниматься любовью, принимался, смеясь, целовать и обнимать ее. Нередко он начинал все снова, говоря, что она обладает редким даром возбуждать мужчину.
В этот раз он ничего такого не делал.
Хлоя в волнении сглотнула застрявший в горле комок. Теперь, когда жар страсти утих, она поняла, что открыла ему свое сердце.
"Что я наделала? Слишком рано... да, слишком рано".
Не произнося ни слова, Джон отстранился, встал и оделся.
Хлоя вопросительно посмотрела на него, но он отвел взгляд и направился к ведущей наружу застекленной двери. На пороге он на секунду остановился, затем открыл дверь и вышел в залитый лучами утреннего солнца сад.
Приподнявшись на локтях, Хлоя смотрела на пустой дверной проем. Уход Джона потряс ее.
Все кончено. Она проиграла.
Рыдание вырвалось из ее груди. Все кончено.
Она упала на сооруженную им постель, которую они согревали жаром своей страсти. Теперь она была холодной.
Остался только слабый аромат душистого масла - как воспоминание о доставленном друг другу наслаждении.
Осознание чудовищности случившегося обрушилось на Хлою как страшный удар. Она потеряла свою единственную любовь. Она потеряла Джона.
Сердце ее разрывалось, и она горько заплакала.
***
Джон углубился в лабиринт, уверенно минуя изгибы и повороты даже в неярком утреннем свете. Добравшись до центра, он опустился на каменную скамью.
Именно на этой скамье они сидели с Хлоей, когда она сделала ему свое ошеломляющее предложение.
В растерянности он прислонился к стволу дерева, как будто искал у него поддержки.
Все это оказалось хитрой уловкой.
Она никогда не собиралась искать других мужчин. У нее вообще никогда не было другого мужчины.
Закрыв глаза, Джон размышлял, чем мог заслужить такое счастье. Он больше не мог отмахиваться от правды.
Он любил Хлою всем сердцем.
Всегда любил и всегда будет любить.
Джон набрал полную грудь воздуха и открыл потайную дверцу своей памяти. На него нахлынули воспоминания, которые он всю жизнь старался заглушить.
Его отец. Каждый раз, когда он думал о нем, его охватывало негодование. Джон испытывал ту же боль, что и его мать.
Лорд Секстон-старший был жертвой одной, но ужасной страсти, разрушившей его дом. Джон всегда считал, что самым ужасным была не потеря поместья, а то, что отец оставил их с матерью одних. Джон никогда не мог примириться с его самоубийством, после которого его жена и сын остались одни на всем белом свете. Он никогда не сможет простить отцу это. Особенно после того, что стало с его матерью.
Джон тяжело вздохнул.
Его мать.
Она так сильно любила мужа. Добрая, отзывчивая женщина. Такую же глубокую любовь она питала и к сыну. После смерти мужа она изо всех сил старалась окружить Джона вниманием и заботой.