На улицах в это время года можно встретить уличных артистов. Замечательные люди эти уличные артисты: зарабатывают свои деньги, пусть даже и небольшие, тем, что им нравится делать — рисовать, петь, читать стихи, играть на музыкальных инструментах, строить гримасы, показывать невообразимые чудеса и многое-многое другое, самое разнообразное.
Они необычайно полезны нашему обществу: очень часто вижу людей, которые сильно спешат куда-то, боятся опоздать или упустить возможность, а, увидев на улицах длинноволосого парня, играющего на гитаре и поющего старые песни, останавливаются, о чем-то задумываются, скорее всего, вспоминают что-то хорошее, возможно, свое детство или прекрасную юность. Где-то внутри они, кажется, понимают, что спешить им на самом деле некуда, эти тридцать секунд не сыграют какой-то очень важной роли, зато станет приятно на душе и очень тепло, точно в июле.
Девушки заметили в метрах десяти от себя компанию людей, окруживших какой-то непонятный, пестрый, быстро двигающийся объект. Подойдя поближе, они поняли, что это уличные клоуны дают свое мини-представление.
Выглядело замечательно: тот, который был на небольших ходулях, подходил к каждому, учтиво сгибался, протягивая шляпу для монет. Когда он подходил к маленьким детям, из его шляпы каждый раз вываливались совершенно разные фигурки на пружинах: маленькие собачки, белые или серые кролики, пестрые вертолетики или большие разноцветные пластмассовые цветы. Это подкупало детей, вынуждая их вопить от восторга и просить родителей еще монет для дяди. Как же все-таки просто нажиться на детском интересе.
Следующей, на кого они обратили внимание, была женщина-чревовещатель. На ее слегка пухлой ручонке сидела безобидная кукла мужчины с абсолютно стеклянными безжизненными глазами.
— Солнце мое, — энергично и достаточно громко спросила она у девушки, стоящей за спиной маленького ребенка, — спроси что-нибудь у Дживса, он обязательно тебе ответит.
Девушка, немного покраснев от этого внимания в ее сторону, обратилась к этому самому мальчику:
— Сыночек, спроси что-нибудь у тети…
— У Дживса, — вежливо поправила чревовещательница.
— У Дживса. Не бойся, кроха, — она потрепала его пушистые волосы.
— А почему этот дядя сидит у Вас на руке и говорит то, что Вы захотите? — поинтересовался малыш, доверчиво смотря своими широкими глазами прямо на женщину.
— Ох, золотце, — она улыбнулась во весь рот, удивившись проницательности маленького человека, — потому что этот дурачок сам ничего не может. Вот смотри.
Она сняла его с руки и небрежно, даже скорее с каким-то скрытым отвращением, бросила на асфальт.
— Можешь пнуть его, — сказала та, — он тебе все равно ничего не сделает. Только не сильно, хорошо?
Ребенок нехотя пнул куклу, легонько, совсем не собираясь делать ей больно.
— Видишь, я ведь говорила, — она, неизменно улыбаясь, подняла куклу с земли, отряхнув ее, надела на свою руку и добавила: — а вот теперь что Вы скажете, мистер Дживс?
— Нехорошо, нехорошо обижать старших, — донеслось изо рта куклы, — ты плохой, плохой ребенок.
— Не ругайся на это солнышко, — сердито приказала своей кукле женщина, — немедленно извинись перед молодым человеком!
— Простите, — виновато сказала кукла и опустила голову.
Ребенок был счастлив. Мама его положила несколько звонких монет в шляпу подоспевшего клоуна на ходулях, взяла сына за руку, и они пошли дальше по своим делам.
И последним из этого славного трио бродячих актеров был обычный, стандартный, если так можно сказать, клоун: красный круглый нос, кудрявый, вульгарно-оранжевый парик с зелеными прядями, носатые туфли с колокольчиками, бесформенные штаны и узкая жилетка. Доставая мячик за мячиком из своего рта, он производил необычайный фурор среди наблюдателей. Дети просто бились в восторге, когда он показывал, как из обычного, непримечательного, надувного шарика может получиться такая красивая собака, или котик, или даже подсолнух. Улыбка этого мужчины заряжала всех других людей каким-то незримым и неуловимым позитивом, щурящиеся от солнца серые глаза блестели от слез старания, небольшие капельки пота, как могло показаться, падая на асфальт и разбиваясь, тоже смеялись, поддерживая общий гул. А если он начинал показывать какие-то сценки, естественное, придуманные им и его славной командой, то лучше было бы затыкать уши, ибо вас точно оглушило бы волной смеха.