Резко откинулся полог масксети с кормы, я рефлекторно извернулся на полу, поворачиваясь к корме, хапая забинтованной рукой за пустую кобуру. Но это был командир комендантского взвода.
- Живы? Все целы?
- Все. Напугал, морда чекистская! Почему я безоружен?
- О, очухался! Как ты стрелять собрался?
- Тебя не икает! Оружие мне!
Он протянул мне свой ППС.
- У вас гусеница порвана. - сообщил он.
- Громозека, слышь?!
- Уже иду! - донеслось глухо из недр Единорога.
- О, боженьки! - вскрикнула докторша.
- Что?
- Их так много! Что же нам делать!
- Конкретно - сколько, чего?!
- Под сотню, - ответил вместо неё Чекист, - одних танков полсотни.
- Так, залазь, давай! Радистом будешь!
- Я привел радиста. Иващенко, ходь сюда! Совсем плох, командир?
- А ты попробуй!
Чекист сморщился:
- Не хотелось бы.
- Мне хотелось?
Он пожал плечами, потом кивнул мне глазами и побежал дальше.
С появлением радиста, посыпались доклады. Чувствовалась нервозность командиров. Сто боевых машин на 1 км фронта - это сила! Пусть танки только половина - всё одно - не сдержать! Дивизия! Её, в хвост и гриву!
Воюю вслепую.
Про истощение ресурса.
Надо успокоить людей, что-то придумать. А мне что-то совсем херово стало. В глазах бордовые всполохи, боль накатывает тошнотворными волнами, в ушах набат колокольный. Как всё неудачно складывается! Прохор! Где этот подросток-экстрасенс?!
Как по волшебству он и появился. Как горный, свежий и холодный, воздух сдул всю эту муть, в глазах (глазе, левом) прояснилось.
- Сделай что-нибудь, брат! Подними меня на ноги! Хоть на день! Отобьем немца, а там и помереть можно, - прохрипел я.
Надо мной склонились четыре головы. Холодные стволы глаз Чекиста, огромные от ужаса глаза докторши, красно-чёрное ухо Громозеки, две дорожки слёз из-под крепко зажмуренных глаз Прохора. Я чувствовал горячие утюги его ладоней на своей груди. С каждой секундой мне становилось легче.
Стволы глаз Чекиста сместились с моего лица на лицо докторши.
- Сердце не выдержало, - прочёл я по губам.
Тут Прохор дёрнулся всем телом, вытянулся, рухнул на меня. Его быстро сняли.
- Как он? - спросил я.
- Как ты? - спросил Чекист, проигнорировав мой вопрос.
- Лучше, помогите подняться. И Прохору помогите. Блин, как бы я был без него?
Меня подняли. Оказалось, я терял сознание. Я не помнил, как меня вытаскивала из Единорога.
- Связь на общей волне! - Приказал я, хватая Чекиста за руку и выворачивая её, чтобы взглянуть на часы. Мои-то в очередной раз накрылись вчера.
- Слушаем все Медведя! - сказал я в трубку, - Вот и пришёл час нашего последнего и решительного боя. Я верю в вас, Братья! Верю, что руки ваши тверды, сердца крепки. Мы не сдадимся! Мы не побежим! Бейте фашиста крепко и смело! Стоять на смерть не нужно. Как почуете, что надо отходить - отползите. На запасную позицию, правее, левее. Не стойте на месте! Маневрируйте! Будьте везде и нигде! Пусть у немца земля под ногами загорится. Не лезьте в лоб. Бейте в борт. Ещё раз повторю: огонь и манёвр! Удачной охоты, братья!
И вдруг на общей волне вклинился незнакомый звонкий девичий голос:
- Товарищи! Не бойтесь! Сражайтесь! Сталин с нами!
Голос был настолько силён, а слова так точно попали в цель, что дрожь побежала по спине.
- Что это было?
- Кто это? Как? На нашей волне? - сыпались вопросы со всех сторон.
- Не важно! - закричал я, - Работаем! По машинам!
Радист протянул мне трубку. Это был мой начштаба. Оказалось, пробомбили мой ремзавод, Гинзбург ранен.
- Шошь так херово-то всё! - взвыл я. Если потеряю полк - по голове не погладят, а за генерала-конструктора - просто голову открутят, как перегоревшую лампочку. Да не в этом дело! Человек-то неплохой. И нужный. Что делать?
- Что случилось? - спросил меня голос жены. Меня аж затрясло. Зачем ты говоришь её голосом?
- Ты! Точно - ты! В тыл! Спаси его, слышишь! Бери Прохора и спаси его! - я схватил её за плечи, затряс так, что голова её стала болтаться, пилотка упала.
- Кого?
- Генерала! Еврея! Конструктора! Это тот, что придумал наши самоходки. Спаси его!
- Я за твою жизнь отвечаю.
- Пох, слышь, пох на мою жизнь! Генерала спаси! Нам нужна его голова! Нам нужны его изобретения!
- Нет, у меня другой приказ!
- Нет, у тебя теперь этот приказ! Я - твой командир! Садись в Единорога!
- Нет!
- Гля! Я щас застрелюсь, нах! И не станет твоего приказа, сука! Делай, что сказал, пока в табло не дал!
Она в ужасе отшатнулась, заревела.
Чекист осуждающе смотрел на меня.
- Что вылупился? Сопроводишь! Я вас, сук! Бери этот самоход, Прохора, врачиху и дуй на ремзавод! Она до Прохора отработает. А сам потом паникёров наших разворачивай.